Потом свидетелей остается мало. Есть «Тетради» Бертрана, «Воспоминания» Маршана и «мамелюка» Али Сен-Дени. В них вырисовывается жизнь однообразная и тяжелая. Этой маленькой группке людей, поглощенных воспоминаниями и сожалениями, трудно удержаться на той высоте духа, что соответствовала бы ее положению. Император ожесточается. Да и как иначе? Он болен, стал желтым, одутловатым; он страдает от неудобства узкой кровати, от отсутствия физических упражнений, от растущей уверенности, что никакого «возвращения с острова Святой Елены» не будет. Иногда он приходит в себя и весьма успешно угрожает ружьем тем, кто хочет нарушить покой его последнего жилища. Или же он, как прежде, засыпает окружающих вопросами. Но его ум — эта удивительная машина по сбору информации — теперь работает вхолостую. Он повторяется; он позволяет себе прибегать к грубым выражениям, почерпнутым в первых военных лагерях; увы, он все меньше похож на тот идеальный образ, что родился под пером юного Лас Каза. Близится момент развязки.
Хадсон Лоу удалил от него доктора О'Мира, который не был ему неприятен; Наполеон отказался от услуг английского военного врача; мать и кардинал Феш прислали корсиканских врача и священника. Врач никуда не годился; священник ничего не добился. Император жестоко страдал и не принимал никакой пищи. Умирал ли он, как отец, от опухоли в желудке? Так считалось долгое время. Доктор Ги Годлевски, проведя расследование на острове Святой Елены, диагностировал язву, вызванную отвратительной пищей и в особенности горем. Наполеон умер 5 мая 1821 года. Над островом бушевала гроза. Маршан завернул его в плащ Маренго. Монтолон и Бертран хотели выбить на могиле одно слово Наполеон. Хадсон Лоу потребовал: Наполеон Бонапарт. Монарх или генерал? Достичь соглашения было невозможно, и камень остался чистым. Далеко-далеко, в Европе, в момент его кончины юный Лас Каз вдруг услышал страшный удар грома. Началась легенда.
Легенда — это то, «что должно быть сказано», а мы должны сказать вместе со Стендалем, что Наполеон был «великим человеком». Когда окинешь взглядом эту удивительную судьбу, иногда возникает соблазн, как и он, приписать какую-то часть удачи генералу Случаю. «Великих людей делает успех», — говорил он. Но случай не мог бы быть столь постоянным. У всех могущественных вождей есть общие черты, без которых они не могли бы достичь такого влияния. Прежде всего, они ни во что не ставят то, к чему страстно стремятся обыватели. Никогда ни один лидер не имел столь обширных богатств и не пользовался ими так мало, как Наполеон. Затем, гениальные люди в действии видят вещи такими, как они есть, а не такими, как им хотелось бы. На протяжении всей триумфальной фазы своей карьеры Наполеон был реалистом и в грош не ставил всевозможные системы. Позже он пошел на спад, «потому что перестал сбиваться с пути». В глубине души он сохранил величие. Поскольку он не ждал от людей совершенства, то довольно легко прощал им промахи. «Есть пороки и добродетели, обусловленные обстоятельствами…» — говорил он. «Дурной поступок совершает человек, который по сути своей честен». Ум быстрый и разносторонний, невероятная работоспособность, интеллектуальная честность, никаких иллюзий в отношении людей, искусство соблазнять их без лести — вот что способно удержать удачу. Наверное, причина его конечного поражения кроется в чересчур богатом воображении. Его планы были великолепны, но слишком многочисленны. Высшее искусство состоит не в том, чтобы преуспеть, но в том, чтобы остановиться.
Как бы ни относились люди к драме его жизни, никто не может отрицать величия его смерти. Прометей, прикованный к своей одинокой скале, в страдании и унижении он сохранил достоинство мученика. В июне 1815 года, после Ватерлоо, многие французы ненавидели Наполеона, оставившего им Францию оккупированной иноземцами. Очень скоро благодаря расстоянию, неприятию Бурбонов, красоте воспоминаний и рассказов о плене ненависть уступила место жалости, потом сожалениям. Его стали воспевать поэты. Виктор Гюго обязан ему самыми звучными из своих стихов. Даже в Англии его боготворили Байрон и Хобхауз. В армии навсегда сохранился незабываемый образ человека в маленькой шляпе и сером сюртуке, следуя за которым они «перешли через Альпы и через Рейн», победили всех королей Европы и донесли трехцветное знамя до самой Москвы. Память о Бонапарте народ неизменно ассоциировал с памятью о Революции. В 1830 году бонапартисты и якобинцы, объединившись, во второй раз прогонят Бурбонов.
Иногда на острове Святой Елены, в этой пустыне горечи и скуки, он жалел, что не погиб под Москвой. «Сир, — говорил ему Лас Каз, — тогда история лишилась бы возвращения с Эльбы, самого героического из всех поступков, когда-либо совершенных людьми… — Да, я понимаю, — отвечал император, — в этом что-то есть, но, скажем, Ватерлоо… Вот где мне следовало умереть». Вершители славы обычно смотрят на свою жизнь отстраненно, сверху и воспринимают ее просто как произведение искусства. Но Наполеон в дни полной ясности сознания знал, что остров Святой Елены был в его истории мерзостным, возвышенным и необходимым эпилогом. Он выиграл партию, потому что проиграл ее. Гробница императора в крипте Дома Инвалидов остается для французов местом паломничества, и не только благодаря Арколе, Аустерлицу и Монмирайлю. Современная Франция знает, что была вылеплена этой прекрасной рукой.