Хотя Александр I в самом начале своего царствования хотел бы оставаться нейтральным, но реализовать подобный вариант просто не сумел. Тогдашний ведущий русский политик и друг царя А. Чарторыйский следующим образом резюмировал главные принципы внешней политики России в начале царствования Александра I: «…быть со всеми державами в хороших отношениях и не вмешиваться в европейские дела, чтобы не увлечься и не зайти дальше, чем следовало, словом, тщательно избегать недоразумений, не роняя в то же время своего достоинства». Однако, по его мнению, «с течением времени пассивную систему мирной политики… становилось все труднее и труднее поддерживать. Страна… не могла довольствоваться незначительной и второстепенной ролью, хотя эта роль и обеспечивала надолго беспрерывное внутреннее благополучие». «Новая политика России продолжалась до тех пор, пока инстинктивно отношения ее к первому консулу не стали все более и более охлаждаться, и дипломатические сношения приняли тон, ясно говоривший, что о взаимных уступках уже не может быть речи»[3].
Существование такого крупнейшего государства, как Россия, уже было немыслимо вдали от общеевропейских интересов, и от них уже невозможно было абстрагироваться. А поскольку война превратилась во всеобщее явление, она уже не могла оставаться в стороне от бушевавшего пожара. Диапазон возможных приоритетов (с кем и против кого «дружить») был невелик. Оставался лишь выбор в пользу Франции или Англии. То, что нужно было рано или поздно делать выбор, свидетельствовала и предшествующая политика российских императоров – Екатерины II и Павла I, так как европейские реалии не позволяли России безучастно оставаться в стороне. Даже противоречивый и быстро менявший внешнеполитическую ориентацию Павел I вынужден был всегда принимать чью–то сторону.
Россия в геополитическом пространстве Европы
Зададимся вполне естественным вопросом: почему все–таки Россия в 1805 – 1807 и 1812 – 1815 гг. выступила совместно с Англией, а в 1807 – 1812 гг. находилась в союзе с Францией? Почему столь кардинально менялась ее позиция? Есть и другие проблемы, связанные с этой темой, и часто неоднозначно трактуемые историками.
Доминирующий взгляд в нашей отечественной историографии считает англо–русское сближение и совместную вооруженную борьбу с постреволюционной Францией вполне естественной политикой, вытекавшей из угрозы завоевания европейского господства Наполеоном Бонапартом. Другая точка зрения – идея закономерной и жизненной необходимости союза Франции и России из–за отсутствия непримиримых противоречий – была обоснована во времена расцвета русско–французского союза конца ХIХ столетия историками А. Вандалем и А. Трачевским[4]. В какой–то степени подобных позиций придерживался и их современник С. С. Татищев[5]. В советской историографии приверженцем этого взгляда выступил А. З. Манфред, талантливо интерпретировавший идею наличия общности интересов и объективной заинтересованности сторон при отсутствии территориальных споров между ними[6]. Справедливости ради отметим, что до последнего времени даже среди советских исследователей, несмотря на большой авторитет Манфреда, это концептуальное положение не получило поддержки среди серьезных ученых[7]. Из современных авторов подобную точку зрения с некоторыми оговорками высказывал О. В. Соколов[8].
Сегодня назрела необходимость пристальней взглянуть на проблему объективности геополитического и стратегического союза России и Франции. Если даже считать за аксиому геополитический фактор как данный нам раз и навсегда беспристрастный критерий возникают вопросы: почему русские войска сражались с французскими в 1799, 1805 – 1807, 1812 – 1815 гг.? Почему в указанные временные отрезки этот фактор «не работал»? Может быть, из–за невежества правящих кругов двух стран? По каким причинам робкие ростки политического союза Франции и России так быстро гибли, не выдерживая в тот период даже краткие испытания временем?
3
См.: Из записок князя Адама Чарторыйского: Русский Двор в конце ХVIII и начале ХIХ столетия. 1795—1805. М., 2007. С.146, 174, 195—196, 200.
4
Вандаль А. Наполеон и Александр I: Франко–русский союз во времена Первой империи. Т. I–III. СПб.,1910—1913; Трачевский А. Франко–русский союз в эпоху Наполеона // Исторический вестник. 1891. № 6.
5
Татищев С. С. Мировой раздел: От Тильзита до Эрфурта // Русский вестник. 1890. № 3, 4; 1891. № 2, 9, 11,12; Он же. Из прошлого русской дипломатии: Исторические исследования и полемические статьи. СПб., 1890.
7
См.: Абалихин Б. С., Дунаевский В. А. 1812 год на перекрестках мнений советских историков 1917—1987. М., 1990. С.179; Шеин И. А. Война 1812 года в отечественной историографии. М., 2002. С. 147—149.
8
Соколов О. Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа 1799—1805 гг. Т. I. М., 2006. С. 78–79, 96, 127, 128, 131, 140.