Но не только адские погодные условия создавали трудности французам. В редких населенных пунктах, встречавшихся на их пути, они видели пустоту и ужасающую нищету. Здесь нельзя было достать ни воды, ни хлеба, ни вина. Уходя из своих домов, бедуины заражали или засыпали колодцы.
Опасность подстерегала французских легионеров на каждом шагу. Оказалось, что племена, подписавшие с Бонапартом договор в Александрии, получили «фетфу» от улемов и шейхов Каира, приказывавшую им взяться за оружие для защиты веры. Она была написана после того, как Ибрагим-бей, один из двух (вместе с Мурад-беем) «египетских дуумвиров», собрал на совет всю каирскую знать. Там были мамелюкские беи, улемы и другие вожди, на время забывшие про внутренние распри. Присутствовал турецкий наместник. Из своей резиденции в Гизе прибыл Мурад-бей, и именно его поставили во главе мамелюкского войска. Поэтому на всем пути следования по пустыне пешие колонны французов сопровождали арабские всадники. Они набрасывались, словно акулы, на отставших солдат, убивали их или уводили с собой. Так, во время стоянки под Даманхуром неосторожно удалившийся на сто шагов от передовых постов генерал Мюирер был пронзен бедуинскими копьями. Изредка мамелюки нападали на французских солдат из засад, а получив отпор, вихрем скрывались на своих великолепных конях от погони. Вот что В. В. Бешанов писал об арабских воинах: «Каждый воин-мамлюк был вооружен четырьмя пистолетами и холодным оружием. Все они были прекрасными наездниками и искусными противниками в рукопашной схватке. Одиночный французский улан, как правило, проигрывал в сабельном бою такому воину. Но мамлюки не знали строя, военной дисциплины и не представляли себе возможностей регулярного войска. Они видели, что французская армия малочисленна, и Мурад-бей был уверен, что ему удастся легко разгромить завоевателей».
С многочисленной конницей мамелюков французы впервые столкнулись в сражении у Шубрахита. Каждый из этих всадников действительно был вооружен саблей, карабином, мушкетоном, четырьмя пистолетами и обслуживался тремя-четырьмя пешими слугами. По обычаю, эти отважные воины-феодалы, угнетатели феллахов-землепашцев и арабов-купцов, носили с собой все свое золото и драгоценности, чтобы в случае гибели уйти на тот свет вместе с ними. Поэтому их ятаганы были усыпаны драгоценными камнями, а одежда изумляла роскошью.
Только утром 10 июля армия Наполеона достигла Нила у Рахмании. По словам А. Иванова, «люди – от солдата до генерала – бросились в реку, не снимая одежды». Но вместо полноводной реки перед ними оказался тщедушный ручеек, теплая и мутная вода которого вовсе не освежала. «И это – житница Рима и Константинополя? Немудрено, что и сам Египет, “дар Нила”, столь убог! Несколько человек умерли, выпив слишком много воды. Многие заболели дизентерией, наглотавшись арбузной мякоти». Ропот и недоумение в солдатских рядах возобновились. Поэтому Бонапарт терпеливо разъяснял своим солдатам, что «воды Нила, который в данный момент так мало соответствует своей репутации, начинают подниматься, и скоро он оправдает все, что они о нем слышали; что они становятся лагерем на копнах ржи, и скоро у них будут мельницы и печи; что эта земля, столь голая,
однообразная и печальная, по которой они передвигаются с таким трудом, скоро покроется нивами и даст обильный урожай, который напомнит им о плодородии берегов По и о тамошнем изобилии; что у них есть чечевица, бобы, куры, голуби, что их жалобы преувеличены, что жара, без сомнения, чрезмерна, но станет переносимой, когда они будут на отдыхе и переформировании; что во время Итальянских кампаний переходы в июле и августе также были весьма утомительными».
Впервые армия с недоверием отнеслась к словам своего вождя. А. Иванов пишет: «Куры и голуби? Он в самом деле думает накормить ими многотысячную армию? Зачастую он сам съедает на обед лишь тарелку чечевицы. Генералы и офицеры возмущаются пуще солдат. Наполеон признает, что “несколько солдат бросились в Нил, чтобы найти в нем быструю смерть”. Откровенно говоря, и сам он не в восторге: “При высадке в Египте меня удивило, что от былого величия у египтян я нашел только пирамиды и печи для приготовления жареных цыплят”».
Но, несмотря ни на что, французские легионеры не потеряли своей боеготовности. Когда 13 июля 8-тысячное конное войско мамелюков напало на них у Шебриза, они отбили атаку, нанеся противнику жестокий урон, который поразил нападавших. После сокрушительного поражения мамелюкской конницы среди арабов, по словам В. В. Бешанова, распространилась такая версия: главный французский генерал, которого они называли Кебиром, «волшебник, а все его солдаты связаны невидимыми нитями и могут мгновенно и одновременно поворачивать в нужную сторону, когда он дергает эти нити». Надо сказать, что так оно и было, конечно же, не в буквальном, а в переносном смысле: Бонапарт был действительно искусным кукловодом, уверенно направлявшим свою армию на взятие Каира.