Ну да ладно. Выдохнули, и буде. Двинемся дальше по тексту «Киевлянина».
Дальше оно еще занимательнее…
«В довершение всего на афишах будет значиться, что «песни каторжников» будут исполняться хором «русской муниципальной оперы г. Киева — матери городов русских». Словом, все устраивается так, чтобы скандал был возможно больший и успех дела прославления русской революции и опозорения русскаго имени был возможно полный. Г. Брыкину за то, что он отдает на прокат во временное пользование антирусской революционной пропаганды свое дворянское имя (плюс донской казак, плюс бывший артист Императорских театров), а за одно с ним — и имя г. Киева, матери городов русских, гарантировано хорошее вознаграждение.
Поездка начнется в непродолжительном времени. Репетиции «хора каторжников» идут давно. Песни каторжников разучиваются под управлением бывшего итальянского шарманщика[76]. На пост и весну г. Брыкин сдает городской театр товариществу артистов, а сам едет с “каторжниками”. Вместе с ним тоже в качестве “каторжника”-запевалы, едет “русский артист” Ошер Камионский[77]. Все это предприятие, продиктованное ненавистью к России и к русскому народу, является прямо неслыханной дерзостью и наглостью и заслуживает самого серьезного внимания со стороны национально-русского общества, которое тех, кто едет в Западную Европу прославлять русских каторжников, должно в глазах всей патриотической России поставить на одну доску с настоящими каторжниками. Сутенеры революции должны быть заклеймены презрением всей страны».
Вот так, с подачи печатного органа, выходящего в Киеве, что нашему герою особенно обидно, Наполеоныча записали в «сутенеры революции». Интересно: сохранил ли Гартевельд сей газетный экземплярчик для своего архива? Потому как подобная статейка, да в первые годы советской власти — лучшая рекомендация. Хотя бы для получения талонов на усиленное питание.
Что же касается заграничного гастрольного тура, вызвавшего у редакции «Киевлянина» столь бурные эмоции, подтверждений тому, что таковой действительно имел место весной 1910 года, мне найти не удалось. Может, плохо искал. А возможно, что на правильное патриотическое упреждение сработала пасквильная статейка.
И все же в двух источниках я наткнулся на упоминания о том, что попытки обкатать «каторжный проект» Гартевельда за границей, пускай бы и в некоем ином, без задействия команды Брыкина, варианте все-таки предпринимались.
«Гартевельт, сын или брат известного композитора Вильгельма Наполеоновича Гартевельта, пропагандиста русской народной музыки. В. Н. Гартевельт был одним из первых собирателей песен сибирских каторжан и первый опубликовал сборник этих песен, куда входила ставшая знаменитой песня «Славное море, священный Байкал».
Гартевельт-младший успешно продолжал его дело. В Стокгольме мне случилось быть свидетелем того горячего приема, который ему оказали шведы, когда он исполнял перед ними песни сибирских колодников.
В 1914 году он приехал в Пенаты и после краткого концерта сообщил, что вскоре собирается жениться. Художник И. Бродский изобразил его в Чукоккале в несколько приукрашенном виде. Присутствующий при этом Н. Н. Евреинов сказал, что, должно быть, именно такой представляется наружность музыканта его невесте. И тут же нарисовал Гартевельта в том виде, каким он будет казаться своей законной жене».
В данной записи речь идет о старшем сыне Наполеоныча — Георгии Вильгельмовиче, который пошел по стопам отца и стал композитором. Показания Корнея Ивановича в части зарубежных гастролей Гартевельда, безусловно, заслуживают внимания. Вот только фраза Чуковского составлена таким образом, что не вполне понятно: кого именно он имеет в виду, упоминая о горячем приеме в Стокгольме — отца или сына?
Предположу, что все-таки речь идет о Гартевельде-старшем, так как каких-либо иных фактов, указывающих на увлечение Георгия делом отца, нет, судя по всему, каторжная тема не лежала в сфере его музыкальных интересов. Оно и понятно: старшенький отпрыск Гартевельда был человеком болезненным (страдал душевными расстройствами) и декаденствующим (водил дружбу с поэтами Серебряного века и писал на их стихи упаднические, не слишком популярные романсы[78]).
Помянутая в тексте Чуковского невеста Георгия — это родственница композитора Милия Балакирева Вера Логинова. Вера — типичный представитель тогдашней золотой молодежи: училась в престижных учебных заведениях, интересовалась искусством, еще в юном возрасте сошлась с петербургской светской львицей, поэтессой Палладой Старынкевич, известной своими весьма вольными взглядами на любовные отношения.
76
Похоже, имеется в виду Каваллини Ахилий Людвигович (1857–1932). Родился в Италии. До переезда на Украину — хормейстер в антрепризах Москвы и Петербурга. 1893–1894 — хоровой дирижёр Киевского оперного театра. 1894–1895 — хормейстер Одесского оперного театра. 1907–1928 — хормейстер Киевского оперного театра. В 1914-м инициировал создание Товарищества оперных артистов, с которым гастролировал по Украине.
77
Камионский Оскар Исаевич (1869, Киев — 1917, Ялта). Русский оперный певец (лирический баритон), музыкальный педагог. Дебютировал в Неаполе в 1892 году. С 1893 года успешно выступал на провинциальных оперных сценах, пел в Петербурге и Москве. Время от времени гастролировал, выступая в Монте-Карло, Японии, Англии, Франции и Германии. Записал около 400 произведений на пластинках. На момент появления статьи в «Киевлянине» Камионский преподавал в Киевском музыкально-драматическом училище М. Лесневич-Носовой.
78
В частности, известны романсы Георгия Гартевельда на стихи Александра Блока, Черубины де Габриак и Даниила Раутгауза.