Итак, развитие нано несет с собой риск нанотехнологического неравенства. Страны, которые вовремя влились в нанотехнологическую гонку, будут развитыми. Остальные — отсталыми. В условиях современного мира речь скорее идет не о странах, а о суверенитетах. Например, безусловно, существует североатлантический суверенитет. Но есть ли технологический суверенитет Германии или даже Евросоюза — большой вопрос. И для России такой путь также волне естественный. Нам необходимы наднациональные рынки, способные быть самодостаточными по ключевым технологиям. И первый шаг в этом направлении сделан. Речь идет, естественно, о Евразийском экономическом сообществе.
Дело в том, что без таких рынков и одних лишь технологических компетенций и даже превосходства недостаточно. Мало кто задумывался о том, кто «рассчитывал» самый крупный пассажирский самолет современности, кто принимал принципиальное участие в его конструировании? Ответ может показаться удивительным. Это ЦАГИ (г. Жуковский Московской области) и ряд других российских научно-технологических центров. Специалисты — наши. Самолет — европейский. И все дело в том, что авиастроительный рынок, традиционный для России еще со времен бывшего Союза ССР, был разрушен. Его восстановление — теперь тяжелая работа. Но и первый наметившийся результат такого восстановления свидетельствует о том же. Речь о разработке Сухого: Суперджет-100 — наш, российский; до 70 % технологий — западные [112].
В авиастроении — одном из наиболее высокотехнологичных секторов экономики, применение нанотехнологий в котором крайне перспективно, — есть и более «жесткие» примеры. Перспективы развития авиастроения тесно связывают с новыми материалами — материалами, которые так и называют: наноматериалы. Это и легкие и прочные нанокомпозиты, необходимые для планера и крыла воздушного судна, и керметы (металлокерамика), позволяющие сделать принципиально лучший авиационный двигатель. И Россия в этом направлении на первых ролях. И не случайно. Еще во времена разработки многоразового космического корабля «Буран» мы, по утверждению наших экспертов [113], обгоняли ближайших конкурентов в области разработки материалов лет на тридцать. И сейчас наши материаловедческие нанотехнологические центры — ВИАМ, Институт неорганических материалов им. академика А. А. Бочвара, Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт» и др. — занимают по ряду направлений лидирующие позиции в мире. Но достаточно ли это для того, чтобы «выиграть гонку»? Скорее всего, нет. И это следует из обещанного примера. Вот он.
Российская Федерация — признанный лидер в производстве авиационного титана. Мы владеем данным технологическим пакетом в полном объеме: от производства материала до его обработки. И наши преимущества здесь носят системный характер. Плавка титана — электроплавка, требующая громадных генерирующих мощностей (речь, естественно, об электростанциях), соответствующей энергетической инфраструктуры, специальных печей. И мы это делаем. Но значимых авиапроизводителей — а значит, и потребителей титана — на сегодня всего два: «Боинг» и «Аэрбас». И они диктуют условия: плавьте, а болванки продайте нам, мы их сами как-нибудь обработаем, без вас. И неважно, что у нас в России тоже и заводы, и рабочие, что и им работать нужно. Вот и становится наша компетенция все уже и уже, несмотря на ее кажущуюся полноту. Ведь настоящим технологическим пакетом был не пакет «титан и его обработка», а «построим самолет», в котором «титан и его обработка» только «кирпичик».
Однако в ряде случаев, обладая лишь «кирпичиком», можно контролировать технологический пакет целиком. Такие технологии-кирпичики называются замыкающими. По определению Сергея Переслегина, замыкающая технология — это физическая или гуманитарная технология, достраивающая набор слабо связанных между собой технологий до системно организованного пакета. Это «измерение долготы», без которого ваши «карты», ваш «компас» — не более чем забавная игрушка. Условие этому таково: вы нужны всем и вы один. Здесь, конечно, вы услышите «концерт» о монополизме, о том, как монополизм плох, и не просто плох, а совершенно ужасен. Он, монополизм — первейший враг «демократии», «свободы» и «ценностей», которые — кто бы мог сомневаться — общечеловеческие! Правда, это не мешает тому замалчиваемому факту, что в мире всего три центра, способные разрабатывать наиболее сложные чипы и электронные схемы; для разработки чипа вы вынуждены поставить задачу на одном из трех «языков», любезно предоставленных вам за плату, и обратиться к разработчику. А потом — производите на здоровье, если сможете, ведь на пути у вас может оказаться не один такой «кирпичик».
Нанотехнологии — наиболее перспективный источник замыкающих технологий. Владение именно этими «кирпичиками» позволит контролировать технологический пакет в целом — естественно, при вашей способности управлять и другими рисками: среди них не последнее место занимают политические.
К политическим рискам можно и нужно отнести стандарты. Нанотехнологии, нанопродукция требуют разработки новых стандартов. Можно ли использовать светодиодное освещение для школьных помещений? Можно ли использовать наноматериалы для бытовой посуды, для строительства жилого дома, для корпуса самолета? И каковы требования ко всему этому? Об этом, о так называемых СанПиНах, мы говорили в п. 1.2. Но, и это важно, национальные и международные стандарты — инструмент конкурентной борьбы за рынки. В Российской Федерации с 90-х годов прошлого века сложилась негативная тенденция, обозначаемая «красивым» термином — «гармонизация». Гармонизация — это отнюдь не сопоставление разных стандартов с выяснением того, что лучше, что следует взять за основу для общей пользы. Напротив, это копирование предложенных извне стандартов — стандартов, учитывающих интересы только одной стороны. В области материаловедения в России сложилась замечательная база стандартов, и возможный отказ от нее — большая ошибка. Недавние исследования по безопасности наночастиц и нанопорошков, приведшие к разработке соответствующих СанПиНов, показали уверенное лидерство Российской Федерации в этом направлении. Однако далеко не факт, что это преимущество будет реализовано. Для его реализации нужны политическая воля и четкая система приоритетов.
Развитие технологий, и прежде всего нанотехнологическое развитие, — причина пересмотра приоритетов. Точность приоритетов — необходимое условие успешного преодоления системных рисков. О том, что эти риски имеют место, свидетельствуют, например, первые результаты программы энергоэффективности и энергосбережения, которую справедливо связывают с новыми возможностями, которые предоставляют нанотехнологии.
Конечно, забавно наблюдать, когда в зимнее время продавцы цветов (в уличных цветочных ларьках) обогреваютцветы с помощью энергоэффективных ламп — ламп, которые по определению светят, а не греют; ведь это и есть их эффективность. Но ведь другие запретили законом, тем самым законом об энергоэффективности! Раньше и свинарники, и теплицы обогревали специальными лампами накаливания — теперь они запрещены.
Но все гораздо серьезнее. Установлен приоритет — снижение энергоемкости национальной экономики. Никто не спорит — энергию надо беречь! Не надо забывать гасить свет, когда он вам не нужен (можно и датчики поставить), не надо терять тепло в трубах (нужны надежные теплоизоляторы). Все это так. Но объявленная цель — принципиально ошибочна!
Производство многих современных материалов крайне энергоемко. Это и уже упомянутый титан, и алюминий. Это и базовый материал новой нанотехнологической промышленности — сверхчистый кремний. Конкурентным преимуществом российской национальной экономики являются ее энергетические возможности. Мы можем позволить то, что другие себе позволить не могут, — мы можем иметь энергоемкие производства. И вдруг стратегическая «цель» — отказаться от конкурентного преимущества. Если разработчики закона скажут, что они имели в виду совсем другое, что надо беречь, а не транжирить… так это и без закона известно; а вот лампочки запретили. Да и неумение выразить то, что хотел сказать, допустимое для подростка, объясняющегося в любви, недопустимо для законодателя.
112
Но этого недостаточно. Мало кто знает, что самолет взлетел не на «штатных» двигателях, а на наших, российских.
113
ВИАМ, А. Луценко. Представитель Всероссийского института авиационных материалов в Совете головных организаций национальной нанотехнологической сети (ННС). Головной научной организацией ННС является НИЦ «Курчатовский институт».