— Боитесь? — удивляюсь. — Почему же? Вам удобнее будет раз и навсегда избавиться от такого кредитора, как я…
— Вот уж действительно, много ума — тоже горе… — пробормотала эльфийка. — Я запрещаю тебе умирать!
— На каком основании?
— Ты обязан услышать первый крик моего ребёнка и убедиться, что Дар Жизни не потрачен впустую! — отрезала она, и я судорожно вцепился пальцами в кружку.
О таком варианте и не подумал… Даже не предполагал…
Ответственность, будь она проклята! Эльфийка права: если моё нечаянное вмешательство в Узор Судьбы отразилось на… А собственно, почему отразилось? И я попросил:
— Отложим прения по этому вопросу… на некоторое время. Лучше расскажите, из-за чего на вас так зол этот… Кэл.
Эльфийка куснула губу. Совсем по-человечески.
— Ты имеешь право знать… История давняя и… не очень-то приглядная. Случилось так, что мой последний возлюбленный оказался таковым и для сестры Кэла. Мийа сгорала от неразделённой страсти, а счастье улыбалось мне. Какое-то время верилось, что она смирилась и постаралась забыть, однако нелепая случайность унесла мою любовь в Серые Пределы, и Мийа… обвинила в этом меня. Конечно, обвинения были плодом помутившегося от горя рассудка, а не истинными обстоятельствами, но её это не смущало. Мийа настояла на сборе Совета Кланов — только для того, чтобы её претензии были сурово отклонены. Возможно, она сумела бы успокоить чувства, если бы… Если бы я не сказала, что жду ребёнка, плоть от плоти моего возлюбленного… Мийа окончательно обезумела и атаковала меня каскадом самых сильных чар, на какие только была способна… Я лучше обращаюсь с клинком, чем с заклинаниями, но сумела устоять. Под первым натиском…
— Был и второй?
— Был… — Вспоминая, эльфийка мрачнела. — Ещё сильнее. Ещё смертоноснее. Не знаю, как ей удалось достичь таких высот, ведь она никогда не считалась искусной заклинательницей…
— «Рубиновая роса», — подсказал я.
— «Роса»? — Она обдумала эту мысль, затем согласно кивнула. — Очень похоже… Так вот, натиск усилился вдвое…
Эльфийка скупилась на подробности. Возможно, не хотела воскрешать в памяти столь болезненные события, а возможно… Не могла это сделать. И не потому, что откровенничать с человеком постыдно для эльфа, а потому что… И у людей, и у эльфов есть одно чудесное свойство — забывать. Сглаживать острые углы обид и разочарований. Закрывать чехлами отслужившую своё мебель. Ни в коем случае не выкидывать, нет! Любая мелочь навеки остаётся в памяти, но… Лишь для того, чтобы иногда — под стук осеннего дождя или в алых лучах заката — вынуть старую безделушку из шкатулки, согреть своей ладонью, снова почувствовать печаль или радость… Они не будут слишком яркими, эти чувства — с течением времени меркнут любые краски, — но, утратив свежесть, настоятся, словно вино, и в самом простом событии появится глубина, которую ты не мог заметить… Не хотел замечать…
Люди забывают быстрее. Как и живут — быстрее. Тоска эльфов может длиться столетиями — пока не случится что-нибудь настолько светлое и радостное, что места для страданий останется слишком мало и эти самые страдания, поворчав, уснут в одной из дальних кладовых…
Я слушал неторопливый рассказ эльфийки, поглаживая пальцами тёплое дерево столешницы, а перед глазами… О, перед глазами метались тени…
«Это ты, ты во всём виновата, только ты!» Фиолетовая бездна безумных глаз чернеет с каждой минутой. Прекрасное лицо искажается под умелыми ласками злобы. «Если бы он остался со мной, был бы жив и по сей день!» — «Успокойся, Мийа… Тебе нужно отдохнуть, послушать музыку…» — «Какая музыка?! Не тебе решать, что мне нужно! Убийца!» В бирюзе ответного взгляда плещется сожаление. Искреннее сожаление. «Не обвиняй меня, Мийа… Он продолжает жить, что бы ты ни думала…» Тонкие черты кривятся и текут. «Да! Жить! Где?!» Спокойная и мудрая улыбка. «Во мне… У меня будет ребёнок, Мийа…» Твердь сознания разверзается окончательно. Ребёнок… Последняя капля, подточившая скалу духа. «Этому не бывать!..» Молния срывается со скрюченных пальцев…
— Я бы не смогла справиться, но… Должно быть, моя любовь проложила дорожку в Серые Пределы — на один короткий вдох возлюбленный вернулся ко мне. Вернулся, чтобы защитить свой последний дар… Возникшая где-то в глубине Сила смыла атакующие и защитные чары Мийи… Она умирала и, зная это, ударила всем, что смогла собрать… Не знаю, что именно произошло — я не слишком сведуща в магических материях, — но… Что-то нарушилось. Позже, когда лучшие лекари и заклинатели осматривали меня, выяснилось: ребёнок… Нет, не умер: скорее застыл на границе между жизнью и смертью. Не исчез и не остался… Когда я перестала его чувствовать, мир рухнул. И никто не мог предложить помощь. Никто не знал, как вернуть его душу…