Соскользнув с меня так, что ее бедро задело мою ширинку, отчего я затвердел еще сильнее, она вышла из-за столика. Я поймал ее за руку, но ее пальцы скользнули по моим, и она отошла еще дальше.
– Я не должна была приходить.
Она отвернулась от меня и направилась к двери.
Я опешил.
Я не успел запомнить ее лицо и не мог допустить мысли, что она уходит без меня, не успел как следует запомнить форму ее губ, которые только что касались моих.
Я оттолкнул стол и пошел за ней.
Она не могла открыть дверь. Дергала ручку и толкала ее, как будто хотела убежать от меня как можно быстрее. Я хотел попросить ее остаться, но и хотел помочь ей уйти, так что открыл верхний замок и толкнул ногой дверь, откинув защелку нижнего. Дверь распахнулась, и она вылетела наружу.
Глубоко вздохнув, она повернулась и поглядела на меня. Я впился глазами в ее рот, жалея, что не обладаю фотографической памятью.
Ее глаза больше не были цвета ее майки. Теперь они стали светлее, потому что наполнились слезами. И снова я не знал, что делать. Я никогда не видел девушки, которая за такое короткое время оказалась бы везде, но при этом без малейшей навязчивости. Каждое ее движение, каждое чувство производило впечатление, что ей хотелось бы взять их обратно и спрятать.
Она казалась смущенной.
Она тяжело дышала, пытаясь вытереть слезы, которые собирались у нее в глазах, и поскольку я не знал, что надо сказать, то просто обнял ее.
Ну что я еще мог поделать?
Я прижал ее к себе, и она на секунду замерла, но потом, почти сразу, подалась ко мне, вздохнув, и расслабилась.
Мы стояли там только вдвоем. Было после полуночи, все остальные уже спали по домам, смотрели кино, занимались любовью. А я стоял на главной улице города, прижимал к себе очень печальную девушку, думал, почему же она так печальна, и хотел, чтобы она не казалась мне такой прекрасной.
Ее лицо прижималось к моей груди, руки крепко обнимали меня за талию. Ее лоб приходился как раз на высоту моих губ, но она наклонила голову, и я касался подбородком ее макушки.
Я погладил ее руки.
Мой грузовик стоял за углом. Я всегда паркуюсь там, в проезде, но она была расстроена, и мне не хотелось вести ее за собой, когда она плачет. Я прислонился к столбу навеса и привлек ее к себе.
Прошло минуты две, может, три. Она не отпускала меня. Она прижималась ко мне, впитывая то утешение, которое давали ей мои руки, и грудь, и плечи. Я гладил ее по спине вверх и вниз, а мой голос все еще не мог вырваться у меня из гортани.
С ней было что-то не то, что-то не так. Я даже не знал, хочу ли знать об этом, но что-то такое было. И я не мог просто бросить ее на улице и уехать прочь.
Я думал, что она перестала плакать, когда она вдруг сказала:
– Мне надо домой.
– Я подвезу тебя.
Она замотала головой и отстранилась от меня. Я придержал руками ее ладони и заметил, что она, сложив руки на груди, двумя пальцами коснулась моей правой кисти. Очень быстрое движение, но неслучайное, словно она хотела еще раз дотронуться до меня на прощание.
– Я живу недалеко. Я пройдусь.
Если она собралась идти пешком, она ненормальная.
– Слишком поздно, чтобы ходить одной. – Я указал в проезд. – Мой грузовик тут в пяти метрах.
По понятным причинам она немного помедлила, но потом, взяв мою протянутую руку, пошла со мной за угол. Увидев мой грузовик, она остановилась. Я обернулся – она озабоченно смотрела на него.
– Если хочешь, могу вызвать тебе «Убер». Но клянусь, я просто хотел подвезти тебя домой. Никаких ожиданий.
Она смотрела куда-то себе под ноги, но шла за мной в сторону грузовика. Я открыл ей пассажирскую дверь. Забравшись в кабину, она не смотрела вперед. Она продолжала смотреть на меня, а ее ноги мешали мне закрыть дверцу. Она глядела так, словно что-то разрывало ее. Ее брови были изломаны. Не думаю, что когда-нибудь видел кого-то в такой печали.
– Ты в порядке?
Откинув голову на спинку сиденья, она взглянула на меня.
– Буду в порядке, – тихо сказала она. – Завтра у меня важный день. Я просто волнуюсь.
– А что будет завтра? – спросил я.
– У меня будет важный день.
Она явно не собиралась откровенничать, и я кивнул, уважая ее скрытность.
Она сосредоточилась на моей руке. Коснулась края моего рукава, и я положил руку ей на колено, потому что мне хотелось коснуться ее, и колено казалось наиболее безопасным местом, пока она не даст мне понять, где именно ей нужна моя рука.
Я не понимал, что ей нужно. Большая часть людей приходит в бар, ясно обозначая свои намерения. Сразу можно сказать, кто пришел, чтобы завязать знакомство, а кто – чтобы подраться.