Небо синее сверкает... Но ведь в нем, за сверкающим покровом, в темноте, генералы пишут огненным пером, что живут все государства в тесноте.
И в театре красный занавес таит за собою судьбы нищих и царей. И ладонь твоя на сердце говорит больше мне, чем миллионы всех речей.
* * *
Не сиди ты на вокзале люди умные сказали поезд будет через год. И не плачь слезою горькой над ее пустою койкой скоро милая придет.
Не заглядывай ты в бездны, знай, они неинтересны, впереди к тому ж - века. А ходи по облакам ты, смейся в лица дуракам ты, знай, бессмертен ты пока!
МАЙ
И роща вдруг затяжелела. Зеленый свет в нее вошел. Раздвинул день свои пределы Так в праздник раздвигают стол! (Из ранних стихов) Я стоял, смеясь, в трусах и маечке, слыша в роще птичьи голоса. А мне мама: вечно будешь маяться, потому что в мае родился. Ты раним, как пальцы обожженные... чуток, словно лучик бересты... Береги себя... Есть люди сонные подражай им хоть немного ты! А чтобы враги вдруг не обидели, говори - запомни наизусть мол, ошибка в паспорте, родители говорят: я зимний... - Ну и пусть! Буду словно маятник я маяться, крикну я судьбине: не замай! Пусть жует, как наш теленок маечку, жизнь меня, но не предам я май! Лучше клокотать мне дымным трактором иль беситься атомным редактором, чем лежать угрюмо, как бревно, даже если со своим характером проживет лет девятьсот оно!
* * *
Упаду вместе с малым щенком в этот белый и яркий сугроб. И сугроб ледяным языком поцелует мне жаркий лоб.
Крикну в небо, где звездная вязь непонятна мне тысячу лет: расскажи, где она родилась? Почему ее рядом нет?
В землю черную влезу сурком, в пламя красным железом войду, но тебя с голубым пояском, рыжекосую я найду.
Ты протянешь мне руки свои, поцелуем горло сожжешь. Словно юная ведьма в крови ты меня этой ночью сожрешь.
Но, истерзанный, буду я знать: ради этой минуты жил... Пропил деньги - что мне казна? Сжег свой дом, упал средь могил!
Все равно - пропащий навек! Как по глине, идите по мне! Разнесчастный я человек! Всех счастливей в вашей стране!
* * *
И сон мне был - пустынею скитанье... сквозь каменные жаркие леса... Проснулся - снова под окном собранье. Нам снова обещают чудеса.
Как в цирке, все волшебниками стали вожди Кремля и бомжи на вокзале, колдуньи-бабки, и в подвале тать все норовят нам счастье нагадать.
Один с ножом, другой с цветной бумагой, тот за вином, та при свече за брагой, а третий в телевизоре орет... И мечется, и слушает народ.
И по земле идут землетрясенья. И обнажают океаны дно. И даже если примет Бог решенье, не замолчим теперь уж все равно!
ГЕОЛОГИ
Мне снились кони, словно молнии, со звездной зябкою уздой. Но встретились хромые, мокрые над лужами и лебедой.
Мне снились храбрые геологи, уран, мороз под пятьдесят. А оказалось - в дымном городе они за водкою сидят.
Без денег над истлевшею картою, прокуренные при свече мечтают, старые, горбатые, о чистом маленьком ручье.
Мечтают, как мечтал я в юности, пройтись хоть раз еще тайгой... Но людям из Москвы по дурости распродан край наш золотой.
ЩЕНКУ ТИХОНУ
О чем нам толковать с тобой, собака? Ты зря с утра царапаешься в дверь. Мне надо письма написать, поплакать, что жизнь проходит... тяжко мне, поверь. А у тебя еще начало жизни все хочется барахтаться в снегу, подпрыгивать серебряной пружиной, на солнце лаять?.. Так я не могу. Но, отшвырнув бумаги, все равно я с тобой иду на мерзлую скамью, и над твоей мохнатой головою почти звериные я слезы лью.
* * *
Не я ль уже терял надежды, разуверялся - и навек! Что ж белые ищу одежды и берега молочных рек?
Зачем спешу опять на митинг, листовки клею на стене? О, с неба с ангелы взгляните там уголь тлеет на спине?
Откуда эти страсти, вести, мечта седая, как болезнь, по справедливости всем вместе в ушко игольное пролезть?..