- Да здесь везде лужа.
- Свинья свою грязь найдет, - ехидно сообщил Виктор и пошел вперед.
Сергей поплелся за ним. На душе было муторно и тошно, а еще большую тоску навевала серость пейзажа вокруг.
Как будто художнику не хватило красок или фантазии.
- Витя, я дома до всего этого рисовал чуть-чуть, так под настроение...
- И что, порисовать захотелось?
- Зря смеешься. Многим мои акварельки нравились, хотя ничего такого в них не было. Так вот, отец мне всегда говорил, что я беру неестественные краски, какие-то очень чистые.
Витя , посмотри вокруг, я говорю не о пейзаже, хотя и это тоже... Я говорю вообще, посмотри! Посмотри как природе, как миру не хватает этих по-детски чистых красок. Есть белое и черное, как два полюса, как основы мироздания и между ними серая жизнь, серые... Ты знаешь, это конечно детскость, но я выбираю чистые яркие краски.
- Значит прешь против природы... Слушай, Серега, ты стихи не пишешь?
- Нет, хотя если мы не выберемся из этого леса, придется.
- Что придется?
- Стихи писать, эпитафию например. Я промок, замерз и скоро сдохну.
Виктор ухмыльнулся, но смолчал. Пошли дальше.
Они шли медленно, на большее уже не было сил.
- Стой! Кто идет? Стрелять буду, - голос прозвучал резко и неожиданно, но последнюю фразу произнес как-то неуверенно, с дрожью.
Сергей дернулся, а Виктор опустился, где стоял, прямо в лужу и облегченно выдохнул:
- Стоять? С удовольствием.
- Вы кто? - послышалось из кустов.
- Братья Стругацкие, - съязвил Виктор, сидя в луже. - может слышали?
В кустах замолчали, потом там что-то зашебуршилось и перед ними появился молодой парень с винтовкой в руках.
- Шутник, - неуверенно заметил парень.
- А то, - Виктор рассмеялся.
Сергей, который до того стоял столбом и молча хлопал глазами, опустился в лужу рядом с Виктором. Мокрой рукой он провел по лицу и с облегчением выдохнул:
- Свои.
- Ну свои, или не свои это мы еще разберемся, ты автоматик-то отдай. Виктор усмехнулся и протянул автомат. - Немецкий, заметил парень. - откуда у своих немецкий автомат?
- Да хлопнули по дороге лопуха типа тебя, - улыбнулся Виктор. - Ты подумай, парень, если б были мы не свои, мы б тебя из этого автоматика... И ойкнуть не успел бы.
- Сам ты лопух, - обиделся парень. - если б я был уверен, что вы чужие я бы вас не выходя из кустов пришиб. А на тот случай если вы дернитесь, у меня прикрытие есть.
Рик! Рик, иди сюда, я их обезоружил.
Через кусты с жутким треском выломился здоровенный лысый мужик с добродушной улыбкой на лице.
- Да, действительно не лопух, - заметил Виктор. - И в знак доброй воли я складываю оружие.
С этими словами он вытащил из-за голенища сапога нож и протянул его парню. Парень смотрел слегка ошалело. Виктор решил добить:
- Сережа, отдай мой пистолет.
Сергей нехотя протянул парню пистолет.
Громадный, улыбающийся Рик, глядя на это не выдержал и захохотал.
Громогласный смех потряс окрестности.
Оружие к ним вернулось почти сразу. Теперь они шли по лесу вчетвером. Те двое, как оказалось, ехали в том же поезде и так же затерялись в лесу. Шли в основном молча, изредка перебрасывались короткими фразами.
- Тебя как зовут-то хоть, вояка? - поинтересовался Виктор.
- По паспорту? - смущенно спросил парень.
- Нет, по жизни.
Парень замялся. Виктор смотрел на него с улыбкой. Толстый Рик пялился на Виктора и тоже улыбался. Эти двое споются, подумал Сергей, не пройдет и часа, как будут риготать на два голоса над ним и над этим мальчиком.
- Да ты не стесняйся, - пришел на помощь Виктор. - здесь все свои, смеяться не будем. И потом, чего над тобой-то смеяться, ржать надо не над человеком с идиотским именем, а над его дурными родителями, которые не знали как выпендриться. Я, например, никогда не назову своего ребенка Олегом.
- А что такого в имени Олег?
- Для ребенка ничего, зато для внуков...
Вот представь: родится у этого Олега ребенок.
- Ну?
- Что "ну"? Хорошо еще если мальчик, а если дочь? Будет всю жизнь мучится.
- Да почему?
- Да потому, что будет зваться она по отчеству Олеговна. Ну как, ничего, а?
Рик заржал, а парень непонимающе уставился на Виктора:
- Ну и что здесь плохого?
- А чего здесь хорошего? - вопросом на вопрос ответил Виктор. - Так я не об этом, зовут-то тебя как?
- По паспорту я Володьон, а так, кто как хочет, тот так и называет. Мама звала Володей, - парень вдруг вспыхнул. - Вот тоже, нет чтоб назвать Владимиром, все равно ж Володя, так она выпендрилась.
- А Володьон чем плохо?
- Старинное имя, - отмахнулся парень. - сейчас так никого уже не называют.
- Ага, под моду косишь. Ну а знаешь ли ты, что всем этим "современным" именам, кстати включая и мое, тысячи лет. А все новое это хорошо забытое старое. я под моду не подстраиваюсь.
- Ну да, - вклинился в разговор Сергей.
- а одеваешься по последнему слову моды, сам видел. - Виктор скептически оглядел свою грязную засаленную гимнастерку, а Сергей быстро добавил, - не здесь, а там.
- Я, Сережа, никогда не подстраивался под моду. Ну имя мне родители дали, со мной не посоветовались, да и соображал я тогда мало, так что я здесь не причем, а в остальном...
Одеваюсь я всегда так, как мне нравится и всегда в одном стиле, просто мода не стоит на месте, а я стою, в плане одежды. И вот эта мода совпала с моим стилем, а не я оделся помодней, совпала не на долго, а потом опять пойдет дальше, по кругу, потому что ничего нового уже давно не придумывают, а вспоминают старое. мода пойдет дальше, а я останусь верным тому, что мне нравится.
- А что тебе нравится?
- Стиль одежды ты уже видел, а так...
Мне нравятся машины обтекаемой формы, без лишних углов и наворотов, мне нравятся маленькие уютные домики и квартирки, а в них мне нравится старая деревянная мебель, но не из пластика или де эс пе.
Мне нравится приятная музыка, мелодичная и ласкающая слух, а не дребезжание стекла, по которому царапают гвоздем и не барабанная дробь плохого качества. мне нравятся старые милые, пусть и наивные фильмы, которые теперь не в моде и некоторые комедии, которым все предпочитают мордобой. И так далее, и тому подобное. В общем обвинить меня в модности нельзя. Я делаю и люблю то, что люблю, а не то, что модно. А на общественное мнение мне насрать.