Можно, конечно, объяснить это явление, эту наметившуюся тенденцию в языке. Она берет начало от очковтирательства. Знает, к примеру, председатель колхоза, что приписал надои доярке, потому и говорит: «Настоящая героиня», — так как фактически она вовсе не героиня, и все знают это. А слово «настоящая» должно убедить всех. Нам надо серьезно подумать о последствиях такого извращения языка.
С очковтирателями теперь ведется борьба. Мы же должны восстановить утраченное значение хороших и емких русских слов, вернуть их к жизни.
Нет нужды приводить цитаты классиков о русском языке; нам передана эстафета, и надо нести ее достойно.
Это лишь одна из творческих проблем, и, на мой взгляд, довольно существенная, какие должны обсуждаться на предстоящем съезде писателей.
Традиции советской литературы я прежде всего вижу в продолжении замечательных традиций нашей большой русской классической литературы. Если в поэзии найдены новые формы, более или менее значительные, более или менее выразительные и носящие, как принято говорить, мету времени, то в прозе чем ближе писатель примыкает к традициям нашей классики, чем менее отходит от спокойного и углубленного психологического анализа героя, от рассмотрения и исследования душевных движений, тем полнее книга, тем более она приобретает популярность и завоевывает читательские сердца. Это, конечно, совсем не исключает поиски нового, но чтобы новое было не только сугубо новым, сенсационным, а чтобы оно прозвучало с такой же силой убедительности и воздействия на читателя, как и старые наши романы: «Герой нашего времени», «Мертвые души», «Преступление и наказание», «Война и мир», «Тихий Дон».
С какими проблемами я сталкиваюсь в жизни и какие из них больше всего волнуют меня. В настоящее время меня волнует крестьянский вопрос. Профессия хлебороба передавалась из поколения в поколение, и вместе — любовь к земле и понимание этой земли; но в последнюю четверть века по разным причинам деревни пустели, хлебороб исчезал, и потому крестьянский вопрос видится мне основным сегодня. Это прежде всего — хлеб. Не мироеда, не собственника, а мужика, человека со всеми его радостями и горестями, со всей его трудной судьбой и добрым чувством автора к этой судьбе хочется мне разглядеть, наконец, в многочисленных книгах о селе.
Как всегда, как во все времена, литература занимала и занимает первостепенное место в воспитании молодого поколения, да и, чего греха таить, в воспитании уже взрослых и нашедших свое место в жизни людей. Двухмиллионный тираж «Роман-газеты», миллионные тиражи журналов — это говорит о многом; значит, читают, а раз читают, то и воспитываются на книгах. Так что телевидение, кино и радио не могут заменить людям книгу. А отсюда и задачи литературы.
Нашим книгам не хватает героев мыслящих, мыслящих по-государственному, широко, свободно.
1979
ОТВЕТЫ ЧИТАТЕЛЯМ
Вопросы:
1. Какое ваше главное жизненное впечатление? Существуют ли реальные прототипы ваших литературных героев, Снежникова например?
2. Существует ли специфика писательского труда? И что вы понимаете под вдохновением, муками творчества, вообще под процессом художественного осмысления материала?
Ответы:
1. Главным жизненным впечатлением для меня была и остается минувшая война с фашизмом. Чаще всего в своих книгах я обращаюсь к этой теме, к подвигу советских людей в тяжелые годы испытаний, выпавших на долю нашему поколению. Многие, с кем сводила меня фронтовая дорога, в той или иной мере явились прототипами героев моих книг. Как-то в «Литературной газете» я уже рассказывал, что в образе подполковника Таболы в романе «Танки идут ромбом» описан командир 1184‑го истребительно-противотанкового артиллерийского полка подполковник Эрестов. Здесь очень многое связано с личными впечатлениями. Но в образе подполковника Таболы есть немало того, что рассказывал о себе совсем не связанный с полком человек — бывший директор Тарановского совхоза Бакутский, который живет сейчас в Воронежской области, находится на заслуженном отдыхе. Бакутский был одним из первых комсомольцев, которые еще в 30‑е годы откликнулись на призыв партии и правительства и поехали на Дальний Восток восстанавливать разрушенное гражданской войной хозяйство.
В романе «Версты любви» описан бой под белорусским городом Калинковичами. Как и в предыдущих книгах о войне, я старался прежде всего сохранить достоверность событий. После того как роман был опубликован, пришло письмо от полковника Копелева, бывшего командира нашей 20‑й Сталинградско-Речицкой истребительно-противотанковой артбригады; тридцать лет у меня не было никакой связи с ним. Я не знал, жив ли он или нет. И вот письмо, в котором отставной полковник сообщает, что бой под Калинковичами, который описан в романе «Версты любви», это тот самый бой, которым руководил он, и орудие, подбившее немецкие самоходки, это орудие его бригады. Переписка с полковником Копелевым была опубликована в прошлом году в «Литературной России». Теперь хочу лишь ответить на ваш главный вопрос: да, подполковник Снежников в романе «Версты любви» — это полковник Копелев. И командир орудия Приходько, и наводчик Мальцов — все это реально существовавшие люди. Они были героями на войне и такими вошли в книгу.