Бася брела к ломбарду и стеснялась своего потрёпанного вида. На перчатке пусть незаметная, но штопка. Туфельки начищенные, но уже явственно потёртые. Шляпка у Баси последняя и не очень-то подходит к платью... Ничего. Ещё чуть-чуть, и стесняться она перестанет. Басю передёрнуло, накатила брезгливость напополам с отвращением к себе. Она перекрестилась наскоро и поспешила дальше.
Вновь что-то мелодично звякнуло за дверью. Бася освоилась в полутьме, пригляделась, и похожий на жука ломбардщик, как и в прошлый раз, поздоровался и спросил:
- Добрый день, пани. Что вам угодно?
Перед машиной Басю пробрала дрожь. Что будет, если и дальше ничего не выйдет с работой? Что придётся продать в следующий раз? Пусть ей уже не нужно благородство - на кривой дорожке толку от него мало... Но с чем ещё придётся расстаться?
***
После премьеры мы с Жекой основательно нафуршетились - из кинозального буфета дёрнули в бар, потом в другой. Там приятель и предложил по бабцам. Знает, сказал, двух подходящих.
- Ты чего? - оторопел Жека, когда я отказался. - Сдурел? Шикарные тёлки.
Послал я его в пешую эротическую, и настроение выпивать в момент пропало. Стыдно сказать, от девиц меня теперь воротит, уже четвёртый месяц. "Посткоитальный синдром", - с умным видом объяснил Горохов, когда я выпинал с его дачи двух сговорчивых старлеток, специалисток по оральной части.
Вот тебе и иммунитет. Хремунитет.
С Жекой мы расплевались, и домой я прибыл основательно подшофе.
- Дорогой, это ты? Иди скорее сюда. У меня для тебя кое-что есть!
Чтоб тебе онеметь, дорогая! Как всегда, в самый подходящий момент.
- Что у тебя есть, м-милая?
- Эликсир, дорогой. Настоящее благородство.
И улыбается, сволочь. Одно другого не легче. Блядоротства мне только не хватало.
- На хрена мне оно?
- Дорогой, ты у меня грубоват. Это не твоя вина, конечно, это недосмотр твоих родителей. Откуда они там, из Рязани, да? Ну вот. Тебе нужно добавить хороших манер. В конце концов, они артисту необходимы.
То, что мои рязанские родители музейные работники, в голове у супружницы не отложилось. Мама кандидат филологических наук, а папа исторических. Зато при всяком удобном случае упоминается, что родом они из провинции.
Родители надеялись, что из меня получится серьёзный драматический актёр. Ромео, Гамлет... Доктор Живаго, наконец. Как же... Выяснилось, что у меня идеальный типаж для ролей многожёнца или сутенёра. В одном из этих двух амплуа моя морда светится по всей стране - министерского зятя снимают чаще, чем шлюху.
Делать нечего, глотаю очередной атавизм из невесть какой помойки. Ох, и дрянь...
- Откуда это? - интересуюсь я, отрыгнув.
- Тот же донор, дорогой.
Вот оно что. Чернявая замухрышка из... из...
- Из какого она бардака?
- Ой, дорогой, как я рада, что благородство исправит твой лексикон. Девушка живёт в каком-то отсталом параллельном мире. Поставщик говорил, как он называется, но я забыла. Да и какая разница?
- И что там, в этом отсталом?
- Ой, там ужасно, дорогой. Голод, нищета, убийства. По-моему, даже война. Зато у жителей ещё сохранились кое-какие древние качества. Настоящие раритеты.
Вот же стервь. Раритеты ей, хренитеты. Мало того, что купила смазливого и послушного мужа - теперь нужно перед подружками выпендриться. Смотрите, мол, на моего кобелька, комнатного. Гарантированно верный сучий сын и такой благородный!
Пять лет тому мы столкнулись на официально-богемном сборище. О министерской дочери давно шла молва: кавалеров меняет быстро, отличившихся премирует ролями. Познакомиться с ней мечтал каждый статист. Вот и я решил попробовать... Несмотря на отсутствие особого старания, удалось, и меня ангажировали в телесериал на роль деревенского трахаля, приехавшего в Москву и обнаружившего, что между ног у столичным бабцов то же, что у провинциальных. Через пару месяцев барышня дочь-самого-министра настоятельно предложила пожениться. Я рассудил, что хранить остатки невинности, если уже скурвился, не имеет смысла. Какого чёрта прозябать в безвестности и безденежье, когда хорошие роли и успех - вот они, под юбкой. Я согласился и свою часть сделки исправно теперь выполняю.