А еще вот только сейчас Инга задумалась, как странно ведут себя завоеватели. Война еще продолжалась. И даже по официальным новостным каналам говорили, что имперские войска упорно сопротивляются и не только отступают, но иногда предпринимают довольно успешные контратаки. В одной из листовок она как раз на днях прочитала, что император, вроде как, ведет переговоры с несколькими другими странами - ищет союзников, и вот-вот договор о взаимопомощи будет заключен, и тогда-то… Но ровно в эти же дни было объявлено, что новое правительство скоро возобновит выплату пенсий и пособий тем, кто получал их до начала войны. Через месяц обещали открыть закрывшуюся несколько лет назад фабрику, на которой раньше чуть ли не полгорода работало. Еще говорили, что заместитель мэра, из {этих}, собирается менять систему уличного освещения - старая, мол, уже ни на что не годится, и вообще, почему жители должны по ночам спотыкаться в темноте. Да и дорогами уже давно пора заняться… Странно вкладывать деньги и силы в недолговечный (если верить листовкам) проект. Или арпады и их союзники вовсе не считают его недолговечным?
На стену одного из домов кто-то криво приляпал лист бумаги. Инга, оглядевшись, подошла посмотреть. Вроде, за чтение листовок никого не наказывали, но как-то не хотелось быть застуканной за этим занятием. На листочке была изображена какая-то девушка, в неярком свете уличных фонарей было не очень-то разобрать черты лица (вот тут-то и подумаешь, что новый заммэра не так уж и не прав). Но идущая наискосок через все лицо надпись большими жирными буквами “АРПАДСКАЯ ПОДСТИЛКА” читалась очень четко.
И стало как-то вдруг так противно. Инга еще раз оглянулась по сторонам и сорвала листочек со стены, выкинула в ближайшую урну, а потом долго оттирала платком ладони, словно сама запачкалась.
Дома не стала ничего говорить матери, сказала, что устала и сразу ушла в свою комнату.
Выспаться в выходной день не удалось - рано утром в дверь позвонила встревоженная Дита, спросила, не видели ли они Ирму, ее дочь. Инга спросонья только отрицательно покачала головой. Ирма была на год или полтора младше нее, тихая, всегда словно немного испуганная девочка мало с кем общалась, казалось, даже боялась, что с ней кто-то захочет заговорить. Дита и сама всегда была напряженной, но это можно было объяснить тем, что младший сын ее был больным. Почти все силы женщины, еще молодой и весьма недурной собой, уходили на уход за ребенком. Отец ушел из дома и, насколько Инга знала, хотя опять же из рассказов соседок, не проявлял даже к старшей дочери никакого интереса. Лет пять назад Дита неожиданно снова вышла замуж. И все соседи были за нее очень рады - мол, вот как повезло, даже больной ребенок не помешал. Но семья продолжала жить замкнуто, не давая особой пищи для сплетен. Ирма почему-то училась не в районной школе, а ездила куда-то чуть ли не через весь город. Поэтому с Ингой они почти и не пересекались. Если подумать, Инга ничего про нее и не знала толком, если не повторять соседские сплетни. Иногда она даже завидовала Ирме - про нее никто ничего не знал, а вот их с матерью жизнь, иногда казалось, была у всех на виду.
Дита всхлипнула, устало провела рукой по лицу, а потом вдруг неожиданно попросила мать:
- Сходишь со мной в полицию? Я одна… боюсь… Ирмы уже два дня дома не было…
***
Ирму, вернее, ее тело, нашли ближе к вечеру, в заброшенной части парка. Перед смертью девушку избили и изнасиловали, а потом задушили.
Улица притихла. Такого в их районе не происходило ни разу даже на памяти старожилов.
Вечером Рика, подружка Инги, жившая в том же доме, что и семья погибшей, заскочила в гости. Оглядываясь на дверь, тихим шепотом рассказала, что в последние примерно полгода Ирма часто ругалась с отчимом, несколько раз порывалась уйти из дома, но мать уговаривала ее остаться - с больным ребенком могли справляться только Дита и Ирма. Но иногда Ирма все-таки отпрашивалась ночевать у подруги, как она говорила. И последние несколько раз после таких ночевок отчим страшно на весь дом ругался, обзывал ее шлюхой и грозился руки-ноги переломать, чтобы не думала даже с кровососами связываться. А сегодня, Рику аж подскочила, когда это рассказывала, мужчина чуть не набросился на красноглазого полицейского, принесшего жуткую новость, с кулаками - мол, это все “ваши” девке голову заморочили, попользовали и убили.