Сексуальность во многом оставалась для нее тайной, но то, что Харпер очень сексуален, она прекрасно сознавала. Он обладал здоровым половым влечением взрослого мужчины, и это выражалось в теплоте его улыбки, от которой Никки каждый раз начинала трепетать. К тому же он обладал нежной душой, чего она не могла предвидеть. Достаточно было посмотреть, как он обращается с племянником, чтобы в этом убедиться. Недавно она спрашивала себя, не скрывается ли нечто более тонкое за имиджем крутого бизнесмена, и ответ на этот вопрос превзошел все ожидания.
Чем можно привлечь подобного человека? Вызывающей одеждой, двусмысленной беседой или искусством соблазнять? Если дело за этим, то ей не видать успеха.
Никки вышла из-под душа и стала так рьяно вытираться, что ее нежная кожа покраснела.
Она была взрослой женщиной, и ее тело требовало своего, но она еще не знала, что делать со своими эмоциями — куда они могут ее завести. Впервые в жизни она осознала, что ее неопытность — существенный недостаток. Несомненно, то, как она разговаривала с Харпе-ром по пути в Оксфорд, должно было удержать его от каких-либо домогательств, чего она и добивалась. Но тем самым она, вероятно, лишила себя возможности дальнейшей игры с ним. Обдумав все, что она ему выложила, не придет ли он к выводу, что не стоит и пытаться? Не увидит ли в ее резкости прямой отказ и не смирится ли с этим? Все его поведение с тех пор, как они приехали в Оксфорд, указывало на то, что Харпер порядочный человек и у него хватит силы воли следовать своим принципам. Выходит, между ними — стена. С огорчением вздохнув, Никки медленно прошла в спальню, оделась в удобный, но совершенно несоблазнительный теплый спортивный костюм и прошлепала босиком вниз для дальнейшего общения с Харпером, которое уже начинало приобретать горьковатый привкус.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Харпер сидел, удобно устроившись в кресле, у разожженного камина, тепло которого уже прогнало из комнаты стылость весеннего вечера. Из превосходной стереосистемы лилась музыка — концерт Баха. Это скромное помещение больше понравилось Никки, чем элегантные апартаменты, предназначенные для приемов. Она остановилась в дверях, чтобы незаметно понаблюдать за хозяином дома.
Харпер принадлежал к тем редким людям, которые умеют сочетать строгость с добротой. Мужская твердость всегда чувствовалась в нем, но при этом он не затмевал собой окружающих и был очень сдержан. Он снял шерстяной свитер и остался в простой рубашке и джинсах. Жесткие линии лица смягчились, он был умиротворен, явно наслаждаясь домашней обстановкой. На коленях у него, блаженно мурлыкая, лежала полосатая рыжая кошка. Харпер рассеянно гладил ее. На фоне огня в камине особенно четко вырисовывались очертания его изящных длинных пальцев, и приятный трепет пробежал у Никки по спине, словно ее тоже погладили. Насколько было бы легче, подумала она, соприкасаться лишь с этой теплой, мягкой стороной его личности. Тогда не придется защищаться от его беспощадности.
Он повернул голову и увидел Никки, стоящую в дверях с мокрыми взъерошенными волосами и робостью в глазах. Он приветливо улыбнулся ей, и Никки душой потянулась к нему. Он бесцеремонно сбросил кошку с ко-лен; та, сердито зашипев, прокралась в угол комнаты и стала вылизывать себя.
— Вот и вы, — сказал Харпер. — Подвинуть другое кресло?
Никки отрицательно покачала головой и, бесшумно ступая босыми ногами по ковру, подошла к камину. Тепло в комнате обволакивало ее, и она начала согреваться: она успела продрогнуть после душа.
— Я люблю сидеть на полу.
— Тогда садитесь сюда, передо мной, — предложил он. В его глазах отражался огонь, и они приобрели золотистый цвет кофе с корицей. — Вы захватили расческу? Нет? Неважно, я расчешу вам волосы пальцами, и они мгновенно высохнут.
Это обещало такое чувственное удовольствие, что у нее ослабели колени и она буквально упала к его ногам, словно проситель перед монархом. Это было настолько нелепо, что Никки не удержалась от смеха, лишь радуясь тому, что сидит с опущенной головой и он не видит глупого выражения ее лица.
Из огня да в полымя…
Никки как ни в чем не бывало спросила:
— А Чарлз у себя?
— Да, уже ушел спать, но это благо лишь отчасти: он подарил нам спокойный вечер, зато проснется завтра ни свет ни заря, — предупредил Харпер.
Легкие прикосновения пальцев Харпера к коротким мокрым прядкам ее волос окатывали Никки волной чувственного наслаждения. Она не сопротивлялась этому, губы ее приоткры-лись. Прерывистое дыхание и дрожь выдавали ее.
Харпер молча продолжал разъединять и приподнимать блестящие черные завитки. Движения его были медленны и нежны, а Никки вся вибрировала от наслаждения. Ее тело расслабилось, она таяла от восторга, уронив голову вниз и полузакрыв глаза. Незаметно для себя она прижалась щекой к его колену, обтянутому джинсами. От удивления она вскинула голову, но Харпер тут же обхватил ладонью ее лицо и не дал отстраниться.
Ах, вздохнула Никки и позволила себе окончательно расслабиться, опершись об его ноги. Это было намного приятней, чем заставлять себя отстраниться. И посему ее щека удобно устроилась на его колене и так и осталась там. А он продолжал поглаживать ее голову завораживающими движениями пальцев.
— Вам нравится у меня? — спросил Харпер.
— Очень, — честно ответила она. — У вас прекрасный дом.
Волосы у нее высохли, и сама она согрелась, но он все гладил ее, а она ни за что на свете не решилась бы отодвинуться от него.
— Значит, вы рады, что приехали?
— Ммм. Да, рада. Я и не представляла, что мне необходимо на некоторое время уехать из Лондона. Это взбадривает.
Чувствовалось, что он улыбается, спрашивая:
— А как же ваши колебания?
— Харпер, — сдержанно сказала Никки, — я не считаю вас злодеем, иначе я наотрез отка-залась бы ехать, невзирая ни на какую работу. Что меня беспокоило, так это наши отношения — будут ли они честными и прямыми. Я не любительница игр в догадки.
— Да, — согласился он, немного помолчав. — Вы говорите то, что думаете, не считаясь с тем, какие трудности это вам сулит или какую неблагоприятную реакцию это может вызвать. Я восхищаюсь подобной смелостью. Итак, вы ни о чем не жалеете?
Никки улыбнулась.
— Я сожалею о многом, но не о том, что приехала сюда. Может быть, пока Чарлз спит, поговорим о моей предстоящей работе?
— Помилосердствуйте, — попросил Хар-пер. — Ведь у меня тоже уик-энд. Давайте просто немного отдохнем. К тому же, уезжая из Лондона, я позаботился о том, чтобы все необходимые вам материалы были подготовлены. Они будут ждать вас утром в понедельник. На неделе я буду вам звонить, чтобы узнать, как идут дела, хорошо?
Сквозь ресницы Никки смотрела на пляшущее пламя, неяркий свет и колеблющиеся тени, на длинные вытянутые ноги Харпера.
— Хорошо, — сказала она, зевая. — Вы не станете возражать, если я дам Питеру номер вашего телефона, чтобы при необходимости он мог со мной связаться?
— Не возражаю, если он достаточно тактичен и не сообщит его еще кому-нибудь.
Глубокий голос Харпера звучал мягко, а указательным пальцем он водил по ее нежному уху. Ей стало щекотно, она отстранилась и за-крыла ухо ладонью. Он довольно усмехнулся и, ничего не говоря, сжал ее пальцы, как бы извиняясь.
— Питер будет очень тактичен, учитывая, что здесь пахнет прибылью, — насмешливо ответила ему Никки, на что Харпер рассмеялся. — Но, конечно, если вы не хотите, то я ему ничего не скажу.