— Дуамон! — воскликнул Малыш, лицо его расплылось в улыбке. — Я про него все знаю! Пруссаки там пробыли всего пять минут, потом лягушатники вышвырнули их так, что они кубарем катились за Рейн… а ты отвали! — гневно добавил он, обращаясь к Хайде. — Чего пинаешь меня? Убери свою ножищу.
— Муж фрау Дрейер погиб под Верденом, — напомнил ему Хайде. — Не мог бы ты выбирать слова поосторожнее?
— То, что я говорю, сущая правда. — Малыш вызывающе выпятил нижнюю губу. — Спроси кого угодно.
— Он прав, — сказал Порта. — Лягушатники задали им в Дуамоне такого жару, что кронпринц получил от кайзера большую взбучку.
Барселона, нахмурясь, посмотрел на него и снова повернулся к фрау Дрейер.
— Что именно сказал вам герр Билерт?
Старушка вздохнула, нахмурилась и отвела взгляд от фотографии Гиммлера, словно бы гипнотизирующей ее. Под фотографией шла надпись золотыми буквами:
«ГЕНРИХ ГИММЛЕР
Рейхсфюрер СС
Шеф полиции
Министр внутренних дел»
— Герр Билерт был очень любезен. Он выслушал все, что я могла сказать, было видно, что его это расстроило, и я подумала, что, может быть, сказала что-то обидное, но герр Билерт заверил меня, что все уже позади, и мне больше незачем беспокоиться об этом.
Она снова взглянула на Гиммлера и улыбнулась ему.
— Сказал он, что будет с вами? — спросил Старик. — Записал то, что вы говорили о герре Гитлере?
— О, да, он был очень скрупулезен. Диктовал все слово в слово другому человеку, сидевшему с ним в кабинете. Меня потянуло в сон, кажется, я немного вздремнула, а когда открыла глаза, оказалось, они написали целую книгу — и герр Билерт сказал, что мне придется поехать в Берлин.
— Повидать фюрера?
— Ну что вы, нет! Он наверняка слишком занят, ему не до таких, как я. — Старушка снова поглядела на фотографию Гиммлера и наморщила лоб. — Не могу толком вспомнить - там были какие-то буквы, только…
— РСХА[32]? — предположил Барселона в холодной тишине, охватившей караульное помещение.
— А, да да! РСХА! Совершенно верно! — Фрау Дрейер хлопнула в ладоши и взглянула на Барселону. — Вы знаете, что это такое, герр фельдфебель?
Барселона оглядел нас, прося взглядом о помощи, но мы отвернулись, предоставив ему выходить из затруднения.
— Да, в общем… это, ну, это… большое управление в Берлине.
— Чем оно занимается?
— Оно… э… — Барселона беспомощно поскреб в затылке. — В общем, это нечто среднее между… э… регистратурой и бюро по найму.
— Отлично! — громогласно одобрил Порта. — Отлично, отлично! Но ты упустил самое любопытное.
— Что же? — наивно спросила фрау Дрейер.
— Хорошо, скажу. PC…
— Черт возьми! — перебил Старик Порту. — Придержи язык!
— Может, мне хотят предложить работу. — Фрау Дрейер вздохнула и сбросила одну из туфель. — Боюсь, толку от меня мало. Видите ли, у меня болят ступни — днем я должна была пойти к мозольному оператору, но, разумеется, не попала на прием из-за поездки сюда, к герру Билерту.
Мы кивнули с мрачным и робким видом, мучаясь желанием, чтобы она обернулась призраком и улетела, умерла, превратилась в камень — что угодно, лишь бы избавила нас от этого замешательства. Фрау Дрейер откинулась на спинку стула и несвязно заговорила, как многие старые люди, не столько для нас, сколько для себя.
— Меня не было дома, когда приехали за мной. Я отправилась расплатиться с герром Бергом в Генземаркт. Езжу туда раз в месяц. Приехала, конечно, рано — как всегда. Люблю посидеть на станции, посмотреть на прохожих. А потом, в это время года там прекрасная выставка цветов. Я знаю герра Гельбеншнайда, начальника станции. Очень хорошо знаю. У него легкая рука, а розы одни из лучших, какие я только видела. Жаль, не умею выращивать такие, но что поделаешь — если у тебя нет способностей, значит, нет.
Она смиренно покачала головой, и Малыш понимающе ответил ей тем же.
— И вот, как только вернулась, я сразу же поняла — что-то случилось. Увидела ту машину, понимаете. Большую, серую, я знала, что она эсэсовская, потому что видела их раньше. Сперва я подумала, что они приехали к моей соседке, фрау Беккер. Ее сын служит в СС. Он унтерштурмфюрер в дивизии «Рейх». Она, естественно, очень им гордится. До того как ему присвоили офицерское звание, он служил в другом полку — как он назывался? «СС Вестланд», кажется. Знаете, мой младший тоже служил в СС. Я не хотела, чтобы он шел туда, но он поступил по-своему. Его привлекал мундир, ничего удивительного. Ребята легко соблазняются такими вещами. В общем, он погиб. Мне прислали его Железный крест. Помню, он очень рассердился, когда я сказала ему, что отец был бы очень недоволен тем, что он идет в СС. «Не спеши, — сказала я ему. — Подожди, пока тебя не призовут, как твоих братьев». У него было три брата. Двое пошли в пехотный полк, а самый старший в инженерные войска. Он тоже погиб. Двое других пропали без вести. Возможно, они еще живы, не знаю, стараюсь поменьше об этом думать. Но младший мальчик всегда поступал по своему. Когда я сказала ему, чтобы он подождал призыва, не жертвовал жизнью, он сказал мне: «Мама, я обязан донести, что ты ведешь пораженческие разговоры, но на первый раз сделаю вид, что не слышал. Смотри, не говори так никогда больше. В следующий раз я донесу на тебя, хоть ты и моя мать». Господи, он так рассердился на меня — даже не захотел поцеловать на прощанье, когда уходил, — а теперь он погиб, как и другие мои сыновья, у меня остался только его Железный крест. Я храню его в ящике комода со всеми их детскими вещами. Распашонками и вязаными ботиночками…