Константин Дмитриевич Меркулов тоже был на похоронах, однако шел не со мной — я плелся в самом конце процессии, — он шел рядом с товарищами из правительства и московского руководства, в голове колонны, чем я был вполне доволен.
Когда все закончилось и похоронная процессия направилась к выходу с Ваганьковского, я подошел к свежему холмику подмерзшей земли, засыпанному цветами, и положил свой букетик из четырех гвоздик — четного числа, как требовала традиция.
Рядом со мной всхлипывал старик в потертом черном пальто, заячьей шапке и старомодных войлочных ботинках «прощай молодость».
— Золотой души человек была, — старик показал на могилу и высморкался в свой неопрятный, мокрый платок. — Сколько она людям добра сделала — никто не скажет! Вы знали ее? — спросил он меня.
— Да, — сказал я и машинально пожал протянутую мне руку.
— Семен Михайлович, — представился старик. — Полный тезка командира знаменитой Первой Конной. Вы работали вместе с Таней?
— Да, работал, — подтвердил я. Мне совсем не улыбалось болтать с этим стариком, но надо было как-то попристойнее попрощаться. — Я вам сочувствую, Семен Михайлович. Вы, очевидно, Татьянин родственник?
— Нет, я, к сожалению, знал ее только по работе. — Старик вздохнул и снова высморкался.
— Ну да, вы работали в редакции… — пробормотал я, хотя никакого Семена Михайловича в редакции «Новой России» не было.
— Да, вы правы, — сказал Семен Михайлович тихо, и тут я посмотрел на него удивленно. До меня дошло.
— Простите, Семен Михайлович, кем вы работали в редакции? Я там многих знаю.
— Тогда и я вас знаю, — парировал старик. — Я был Таниным консультантом…
— Я — Турецкий.
— А-а, Саша Турецкий! Кажется, следователь или мне изменяет память?
— Точно, — сказал я. — Если хотите, я могу вас подвезти.
— Нет-нет, спасибо. — Старик даже замахал руками, отказываясь. — Я тут в двух шагах живу. На Павлика Морозова. Спасибо и всего вам доброго!
Мы пожали друг другу руки, и я пошел к выходу, сегодня мы еще должны были с Меркуловым поехать в Главную военную прокуратуру, чтобы решить, как лучше всего допросить Васина. И тут мне пришла в голову весьма абсурдная мысль, которая тем не менее заставила меня развернуться на каблуках и снова подойти к старику.
Он посмотрел на меня с испугом и подозрением.
— Скажите, Семен Михайлович, где вы живете?
— На Павлика Морозова, — повторил старик. — Дом ассирийцев знаете? Так я рядом живу.
— Семен Михайлович, может быть, вы знали генерала Сельдина?
— Сельдина? — переспросил старик и покачал головой. — Нет, такого не знаю.
— Он жил рядом с вами, в доме ЦК. Такой… крупного телосложения мужчина лет шестидесяти с небольшим. Вспомните.
— Нет, — покачал головой Семен Михайлович, — не знаю. Если у вас какие-то другие вопросы возникнут, то пожалуйста!
«Довольно странный старик. Странно, что этого Семена Михайловича не было в моих списках допрашиваемых сотрудников газеты. А тем более если он Танин консультант, как утверждает…» — подумалось мне.
— Семен Михайлович, а по каким вопросам вы консультировали Татьяну?
— В моем ведении были вопросы армии и вооружений, — не моргнув глазом ответил старик.
Голову даю на отсечение, у Татьяны никогда не было подобного консультанта, уж кому это знать, как не мне. Старик лезет в мою следовательскую душу или, вернее, в следственное дело, но зачем?.. Кто-то хочет всучить мне липового старика, причем прямо здесь, на похоронах?
— Вы не против, Семен Михайлович, если я вызову вас к себе побеседовать? Или, если вам трудно, я могу подъехать к вам домой.
— Нет-нет! Вызывайте, пожалуйста! — Старик обрадовался, как ребенок. Он тут же стал долго и подробно объяснять, в какой он квартире живет, на каком этаже, просил, чтоб я на всякий случай записал телефон, чтобы не забыть. Я ответил, что память у меня прекрасная, я все запомню, и номер квартиры и телефона.
«Кто же хочет вмешаться в это дело?» — вертелось у меня в голове. Но я решил подождать: завтра просмотрим видеоматериал похорон, надо будет справиться в картотеке по поводу Семена Михайловича, а потом уже с ним встретимся.
Я поблагодарил старика и побежал к машине, которая дожидалась меня за воротами кладбища. Конечно, наивно было рассчитывать на то, что старик мне тут же скажет: «Да-да, как же! Сельдин! Знаю!..»