– Бобби, – сказал я, – сходи за счетом мистера Грейвса. Проверь, записано ли там все, за что он тебе задолжал. А то другого случая может и не представиться.
Бобби бросился в дом. Холли последовала за ним более осторожно. Конюх, приехавший с фургоном, отступил в тень вместе с шофером. Мы с мистером Грейвсом стояли словно на сцене и ждали.
Пока лошадь стоит в конюшне тренера, тренер может рассчитывать на то, что так или иначе он свои деньги получит, потому что существует закон, позволяющий ему в крайнем случае продать лошадь и окупить убытки. Но если лошадь увезут, деньги он сможет получить только через суд и в любом случае ждать ему придется очень долго. А если владелец обанкротился, то тренер вообще ничего не получит.
Так что лошади Грейвса были залогом благосостояния Бобби.
В конце концов Бобби вернулся, неся длинный счет на трех листах.
– Проверьте! – сказал я Грейвсу. Тот выхватил у Бобби листки. Он со злобным видом прочел счет от начала до конца и не нашел ничего, к чему можно было бы придраться, пока не дошел до последнего пункта.
– Проценты? – возопил он. – А это что за чушь собачья? Какие проценты?
– Ну, – сказал Бобби, – проценты на те деньги, которые нам пришлось взять в кредит из-за того, что вы давно не платили.
Наступило молчание. С моей стороны молчание было почтительным. Я и не подозревал, что мой зять способен на такое.
Грейвс внезапно овладел собой, поджал губы, сузил глаза и полез во внутренний карман за чековой книжкой. Не торопясь, без гнева, он выписал чек, оторвал его и протянул Бобби.
– А теперь отойдите! – приказал он мне.
– Все нормально? – спросил я у Бобби.
– Да, – ответил он, несколько удивленный. – Все до последнего пенни.
– Вот и хорошо, – сказал я. – А теперь поди и выведи из фургона вторую лошадь мистера Грейвса.
Глава 3
– Чего-чего? – переспросил ошарашенный Бобби.
– Чек, – мягко заметил я, – это всего лишь клочок бумаги, пока его не оплатили в банке.
– Это клевета! – снова вознегодовал мистер Грейвс.
– Это просто предусмотрительность, – возразил я.
Бобби поспешно сунул чек в карман брюк, словно боясь, что Грейвс попытается его отобрать – что было вполне оправдано, принимая во внимание, как последний был разъярен.
– Вот когда мы получим деньги по этому чеку, – сказал я Грейвсу, можете приехать и забрать своих лошадей. Где-нибудь в четверг или в пятницу.
До тех пор Бобби будет держать их бесплатно, но если вы не заберете их до субботы, Бобби снова начнет взимать плату за корм и уход.
Бобби чуть приоткрыл рот – и решительно закрыл его. И без долгих разговоров направился к фургону. Грейвс побежал было за ним, громогласно протестуя, потом вернулся и снова набросился на меня, крича и буквально подпрыгивая на месте.
– Я позабочусь, чтобы об этом стало известно распорядителям!
– А вот это будет очень неразумно с вашей стороны, – заметил я.
– Я аннулирую чек!
– Если вы это сделаете, – спокойно ответил я, – Бобби придется занести вас в список штрафников.
Эта угроза заставила Грейвса заткнуться, словно по волшебству. Человек, занесенный в штрафной список Жокей-клуба за неуплату, с позором изгоняется со всех ипподромов. И, разумеется, его лошади тоже. Мистер Грейвс, похоже, не был готов к подобному унижению.
– Я вам этого не забуду! – злобно заверил он меня. – Вы еще пожалеете, что встали мне поперек дороги! Я об этом позабочусь!
Тем временем Бобби успел вывести из фургона другую лошадь Грейвса. Он поставил ее в денник, а конюх с шофером подняли пандус и закрыли машину.
– Поезжайте, мистер Грейвс, – сказал я. – Возвращайтесь днем и не забудьте предварительно позвонить.
Он глянул на меня исподлобья и внезапно снова сменил тактику – опять поджал губы, сузил глаза и подавил свой гнев. В первый раз, когда он, не торгуясь, подписал чек, я догадался, что он решил его аннулировать.
Похоже, он и на этот раз что-то задумал. Весь вопрос в том, что именно.
Я смотрел, как он спокойно направляется к фургону и нетерпеливо машет рукой конюху и шоферу, чтобы они садились в машину. Потом он сам неуклюже забрался в кабину вслед за ними и захлопнул дверцу.
Завелся мотор. Тяжелая машина взревела, дрогнула и медленно выехала со двора. Грейвс неподвижно смотрел вперед, словно ему надели шоры.
Я отлепился от двери денника и подошел к Бобби.
– Спасибо, – сказал он.
– Кушайте на здоровье.
Он огляделся.
– Все тихо. Пошли домой. Холодно.
– Угу, – сказал я. Мы пошли к дому, но, пройдя пару шагов, я остановился.
– В чем дело? – спросил Бобби, обернувшись ко мне.
– Грейвс, – сказал я. – Что-то он слишком быстро сдался.
– А что ему оставалось?
– Но он мог бы еще попрыгать, поругаться, поугрожать...
– Не понимаю, о чем ты беспокоишься. Он выдал нам чек, его лошади у нас... благодаря тебе.
Его лошади!
Я охнул. Мое дыхание тающими клубами пара повисло на фоне ночного неба.
– Бобби, – спросил я, – у тебя есть пустые денники?
– Да, – удивился Бобби. – В том отделении, где я держу кобыл. А что?
– Как ты думаешь, не стоит ли поставить лошадей Грейвса туда?
– Ты имеешь в виду... ты думаешь, он может вернуться?
Бобби покачал головой.
– Да нет, я его услышу. Я ведь и в первый раз его услышал – хотя, надо сказать, мне просто повезло. Мы ведь собирались в гости. Но из-за всего этого мы были так расстроены, что не пошли.
– А мог ли Грейвс знать, что вы собираетесь в гости? – спросил я.