Когда тяжелый «хаммер», урча, отъехал от особняка, Сайд дал волю своим чувствам. Он схватил стакан, из которого Рохелио пил пиво, и, широко размахнувшись, швырнул его в стену. Следом за стаканом полете и пустая пивная бутылка. На звон разбитого стекла явился все тот же безмолвный слуга в халате. Он мгновенно убрал осколки и вытер пол.
Старик велел позвать Махмуда.
Вскоре явился таджик лет сорока, со сморщенным, сушеный инжир, лицом. Вот уже пятый год он являлся правой рукой Сайда Джафарова и возглавлял его службу безопасности. Наркоделец ценил его за хитрость и трезвый ум, преданность и беспощадную жестокость. Махмуд мог найти выход из любой, казалось бы самой безнадежной, ситуации.
Родом Махмуд был из Туркмении. Но после того как у него возникли принципиальные разногласия с режимом Уркменбаши, ему пришлось бежать из страны. Он долго по всей Центральной Азии, влезая во все дела, ГЛО хоть мало-мальски пахло «зеленью». Наконец пять лет назад прибился к организации Сайда Джафарова. Сначала он работал простым курьером. Потом его приметили и начался его стремительный карьерный рост. Махмуд богател вместе с опиумной империей Джафарова и был кровно заинтересован в ее дальнейшем процветании…
Когда Сайд усадил его перед собой за стол и с недовольной миной слово в слово передал состоявшийся разговор с Рамиресом, Махмуд глубоко задумался. Потом заговорил — тихим голосом, рассудительным тоном. Конфликтовать с ЦРУ конечно же не стоило. Потеря американского рынка — беда. Но не катастрофа. Из-за этого сворачивать производство «арбуза» нелепо. Выход прост: нужно выйти на другие рынки. Когда он поделился этим соображением с хозяином, Сайд раздраженно буркнул:
— А ты думаешь, я совсем выжил из ума и не думал об этом? Нам с таким трудом удалось наладить канал поставки опиума в Штаты… Обидно не иметь возможности использовать его для «арбузов».
— Ну, наладить канал — дело трудное, но осуществимое, — резонно возразил на это Махмуд. — Главное — определиться с направлением.
— Африка, Ближний Восток… Но там придется воевать с афганцами. А они, как ты знаешь, ребята серьезные. И с ними опять же американцы завязаны.
Махмуд согласился:
— Конечно, война с афганцами и американцами нам не нужна. Надо выбрать регион, где нет американцев. Восточная Европа. Ну и… Россия.
Сайд задумался. Действительно, а почему бы и нет? На том направлении наркотики поставляются уже с конца семидесятых годов. Российский рынок огромен, к тому же страна до сих пор не поделена между наркокартелями. Героин туда идет из Афганистана, марихуана из Средней Азии, кокаин из Южной Америки, а вот «арбузы»…
— Придутся ли им по вкусу наши «арбузы»? — спросил Сайд.
— Они схватят все, что угодно, — заверил его Махмуд. — Я же учился в институте в Москве. И у меня до сих пор там сохранились знакомые. Сейчас в Москве бум наркотиков. Особенно среди молодежи. Кокаин слишком дорог для них и его потребляет лишь элита. А «арбузы» — как раз то, что нужно. У русских это называется «дешево и сердито».
Сайд рассмеялся. Он постарался забыть неприятный разговор с Рамиресом.
Ну и Аллах с ней, с Америкой! Нужно прокладывать канал в Россию. Но как?
— Я знаю, что у них своя мощная мафия. Не придется ли нам воевать с ними?
Махмуд пожал плечами:
— Об этом лучше спросить Андрика. Он же близко с ними общался и наверняка сможет рассказать нам немало интересного о российском преступном мире.
Бывший офицер Советской, а позже и Российской армии, Андрей Петраков работал на Сайда с середины девяностых. Отставной артиллерист, он прошел Афганистан, потом воевал в первую чеченскую войну, уволился, стал наемником, инструктировал новобранцев в партизанских отрядах по всей Средней Азии и теперь занимался охраной плантации мака Сайда Джафарова. Он хорошо зарекомендовал себя как опытный боец и сейчас командовал ротой, состоявшей почти сплошь из жителей республик бывшего Советского Союза: русские, украинцы, белорусы, воевавшие в начале девяностых в Приднестровье И в Закавказье. Платил им Джафаров хорошо: за несколько лет каждый мог скопить неплохой капиталец. У многих имелись семьи, и часть денег они отправляли родным.
Помимо любви к деньгам, наемники обожали состояние постоянной войны, в котором они пребывали.
Убийство стало для них своего рода наркотиком, без которого они уже не могли обходиться. Мирная жизнь им казалась пресной и скучной. Между тем у этих головорезов существовал своеобразный кодекс чести. И хотя за деньги они могли служить у кого угодно, хоть у бандитов, хоть у среднеазиатского диктатора, назвать их беспринципными подонками было нельзя. Они не убивали мирных жителей, а за мародерство расстреливали своих провинившихся товарищей.