— Утром схожу.
— Мне не хочется, чтобы это оказалось делом его рук, — сказала Холли.
— И мне не хочется.
Мы некоторое время посидели за кофе. Наконец я сказал:
— Составьте список всех людей, про которых вы знаете, что им подсунули это «Знамя» с выделенной статьей. Завтра попробую зайти кое к кому. По крайней мере, к тем, кого застану в воскресенье.
— Чего ради? — спросил Бобби. — Надеешься, что они передумают? Не надейся. Я уже пробовал. Они говорят, что им нужны деньги, причем немедленно. Люди привыкли верить тому, что пишут в газетах. Даже если это вранье.
— М-да, — сказал я. — Но я не только собираюсь лишний раз заверить их, что им заплатят. Я хочу узнать, не видел ли кто-то из них, кто принес эту газету. Спросить, когда она пришла. Короче, восстановить точную картину.
— Ладно, — сказала Холли. — Список мы составим.
— А потом, — сказал я, — надо вычислить, кто мог знать, с кем вы имеете дело. Кто мог составить такой же список. Хотя, конечно, — задумчиво продолжал я, — эту же газету могли получить и десятки других людей, которым вы ничего не должны.
— Я не знаю, — сказала Холли. — Мы об этом не думали.
— Ничего, завтра выясним.
Бобби зевнул.
— Почти всю ночь не спал, — пояснил он.
— Да, Холли мне говорила.
Снаружи внезапно послышался звон, резкий и настойчивый. Быть может, мертвого он и не разбудил бы, но лошадей в денниках разбудил наверняка.
— О господи! — Бобби вскочил на ноги так резко, что опрокинул стул.
— Он вернулся!
Мы высыпали во двор, готовые схватить Джермина Грейвса на месте преступления, похищающим своих собственных лошадей. И действительно обнаружили совершенно ошалевшего человека, отворившего дверь денника, да так и застывшего на месте. Только это был не Джермин Грейвс, а Найгель, старый главный конюх Бобби. Он включил свет в пустом деннике и повернулся к нам. Свет подчеркивал глубокие вертикальные морщины на его обветренном лице.
— Сути исчез! — встревоженно воскликнул он. — Сути исчез, хозяин! Я его сам кормил в полшестого и запер все двери, прежде чем уйти домой!
Голос у него был виноватый. Бобби тоже это заметил и успокоил его.
— С Сути все в порядке, — сказал он. — Я его переставил.
На самом деле коня Грейвса звали вовсе не Сути, но конюхи нередко дают лошадям с чересчур замысловатыми кличками имена попроще. Как прикажете разговаривать с лошадью по имени Неттльтон-Мейнор, к примеру? «Ну-ка, прими, Неттльтон-Мейнор!» «Неттльтон-Мейнор, старый разбойник, морковку хочешь?»
— Я просто зашел взглянуть на лошадей, — объяснил Найгель. — Шел домой из паба…
Бобби кивнул. Найгель, как и большинство главных конюхов, принимал состояние лошадей близко к сердцу. Главный конюх заботится о лошадях не за страх, а за совесть, будто о родных детях, и, словно заботливая матушка, на ночь всегда проверяет, как деткам спится.
— Ты слышал колокольчик? — спросила Холли.
— Еще бы! — Найгель наморщил лоб. — Около дома. — Он помолчал. — Что это было?
— Проверяем новую систему сигнализации, — сказал Бобби. — Чтобы знать, если кто-то зайдет во двор.
— Да ну? — заинтересовался старый Найгель. — А что, неплохо работает!
Глава 4
Сигнализация действительно работала неплохо, но никто больше не явился, чтобы еще раз испытать ее. Я спокойно проспал всю ночь, не раздеваясь, готовый к битве — но битва не состоялась. А утром Бобби вышел и отвязал веревку, прежде чем конюхи пришли на работу.
Они с Холли составили список получивших «Знамя», и после кофе, когда стало совсем светло, я взял машину Холли и отправился беседовать с ними.
Но сперва, поскольку день был воскресный и было еще довольно рано, я объехал все почтовые отделения и газетные киоски в городе и в окрестностях и спросил продавцов, не случалось ли им два дня назад, в пятницу, продавать кому-нибудь большую пачку номеров «Знамени».
Все ответили, что не припомнят такого. В пятницу было продано не больше номеров «Знамени», чем в четверг. Ни в одном из почтовых отделений или киосков не заказывали лишних номеров, и везде даже остались непроданные номера. Разносчики развезли столько же газет, сколько обычно.
Значит, самый простой и естественный путь закончился тупиком.
После этого я отправился к торговцу кормами. Это был не тот, который снабжал кормами моего деда. На самом деле поначалу меня удивило, что все имена в списке Бобби были мне незнакомы. Хотя потом, поразмыслив, я понял, что ничего удивительного здесь нет. Бобби, разумеется, имел дело с теми же поставщиками, что и его дед; а заклятые враги, похоже, не желали иметь ни общего кузнеца, ни общего ветеринара — короче, ничего общего. Каждый боялся, что другой при любой возможности станет шпионить за ним. И оба были правы.