— Я имею право хранить молчание!
— Предлагаю сделку — ты говоришь мне чистую правду.
— И? — Я настороженно ожидал продолжения.
— На этом сделка заканчивается.
— Так себе предложение. — Подыскав в гардеробе целую майку, шустро натянул ее на себя, накинул рубашку.
— Зато я всем скажу, что ты был все это время в саду, в этой деревянной коробке на дереве.
— Это штаб!
— Хорошо-хорошо! — поднял он руки вверх.
— Да говорите, что хотите, — буркнул я, застегивая пуговицы на рубашке. — Я вам сразу сказал, не мое это — школа.
— Школа необходима, — ввернул старик поучительный тоном. — Как и высшее учебное заведение. Они дают навыки общения и социализации, плюс знания.
— А морды бить — это общение или социализация?
— Скорее, второе, — осторожно произнес он.
— Так директору и скажу, — качнул я головой.
— Но школа как раз учит искать способы решения конфликтов без драки. Доказывать свое мнение в дискуссии, а не на кулаках!
— Да понял я, — вздохнул, надевая домашние брюки.
— Так для чего тебе нужно было алиби?
— Да этот, Пашка, хвастал, какой у него отец крутой. И корабли у него большие. — Я поправил штанину и застегнул ремень. — Богатые они. И охрана его встречает-провожает каждый день.
— Просто так хвастал? — уточнил старик. — Ты ничего ему не говорил?
— Угу. Я же пешком пришел и пешком собрался уходить. Он ведь не знал, что мы в трех минутах от школы живем, думал, на остановку иду. Вот и начал друзьям рассказывать, что вот такие будут ему служить и трюмы, когда вырастут, драить на его корабле. Мы поспорили. Я сломал ему нос. Потом я сломал носы его друзьям. Потом я сходил в порт и затопил его корабль.
— Нет, в целом ты прав… Что?! К-какой корабль?!
— Там на борту герб, как у Пашки на лацкане формы. Большой такой корабль, — очертил я руками силуэт. — С кучей контейнеров.
— Так, — закрыл учитель глаза.
— Да никто не видел, — пожал я плечами.
— Как. Можно. Не. Заметить. Тонущую. Баржу?! — отчеканил он фразу.
— Так там нефтяной танкер горел, ничего же не видно.
— Максим!!!
— … А танкер врезался в баржу. Там людей уже не было — рулить некому, все на берег ушли.
— Еще что-нибудь ценное пострадало? — Старик начал массировать себе виски.
— Бабочка моя, — вздохнув, я погладил чуть потемневший алый лепесток ткани. — Но вроде еще можно отстирать. Пара нитей, правда, совсем закоптилась. Или мне кажется?
— Максим!!! Ладно. Стоп. — Он с силой провел ладонями по лицу. — Я тебя разве не учил, что нельзя топить и сжигать корабли?
— Нет, — честно попытался припомнить все уроки. — Зато мы разбирали основы пожарной безопасности. Представляете, они их совершенно не соблюдают!
Из-под ладоней донесся тихий стон.
— Если тебя узнают… Ты хоть понимаешь, что будет? С тобой, с твоей семьей? Если бы сегодня не было над воротами княжьей защиты, нас всех уже могли сжечь!
— То есть им можно сжечь нас, а мне нельзя топить их корабли? — напрягся я.
— Мы живем в мире, где нельзя доводить дело до драки, до пожаров и смерти, до утонувших кораблей!
— Где простолюдины служат, а аристократы правят?
— Не так! Это детские слова, слова мальчишки, который совсем ничего не понимает! И ваша драка — детская ссора, которая должна таковой и остаться!
— Но в наш дом приехали до того, как я добрался до порта, — холодно заметил в ответ. — Значит, не все детские дела остаются детскими.
— Поэтому старайся разрешать все конфликты на словах, — обескураженно отвернулся учитель. — У тебя странная школа. Там не должно быть таких детей. И таких родителей. Они обычно сходят с ума, если жизнь ребенка под угрозой. Но могут простить обидчика, если поединок велся честно. Только прощение иногда приходит после глупого и жестокого поступка.
— То-то я Пашку уже полчаса как простил.
Старик жег меня хмурым взглядом.
— Забудь этот момент своей жизни. Даже не вспоминай, что это случилось из-за тебя! Заруби себе на носу — оно само, ты тут ни при чем!
— Это мое жизненное кредо, — важно отозвался я, но предпочел притихнуть, учуяв очередную волну гнева.
— Скорее всего, твой Пашка больше к тебе не полезет, — успокоился учитель.
— Из-за боли?
— Из-за герба над нашими воротами, — отрицательно качнул наставник головой. — Отец ему запретит. А сегодня еще директор предупредит других родителей. В произошедшем был и его просчет.
— Главное, чтобы к мелким не лезли, — вздохнул, вспомнив Федора и сестер — как прошел их день, я пока не знал.