Галка мне твердит все время: «Ты уже взрослая — и надо жить своей головой». Конечно. Я — хозяйка, и ребята со мной обращаются, как со взрослой. Это я так называю «ребята», хотя Семену Кондратьевичу уже, наверно, лет 40. Только с Козырем мы как свои. Он научил меня свистеть: два пальца в рот — и такой свист получается! Я давно хотела научиться, чтобы мальчишки не задавались — мол, только они так умеют, а мы не можем.
А знаешь, иногда Козырь на меня так посмотрит… Ну, в общем, не как ребята в школе. Я даже краснею. Приятно, когда так смотрят. А у тебя так бывает? Напиши обязательно. Мне это важно.
Он такой потешный! Фокусы умеет показывать. Возьмет десять копеек, повертит в руках, а потом у меня из кармана вынимает! Или из уха! Я говорю: «Ты жульничаешь». А он делает вид, будто обижается, губы надувает: «За кого ты меня принимаешь?» И объясняет, что он мастер по иллюминации. В общем, какое-то такое слово, я забыла. Фокусник значит. «А почему ты не в цирке работаешь?» — спрашиваю. Он и отвечает: «Могу в цирке, но призвания нету. Это у меня между делом».
А где он работает, я так и не знаю. Пробовала Галку спросить. «На заводе», — отвечает. «А почему они комнату у меня снимают? Жить им негде, что ли?» — «Когда, — говорит, — они в ночную смену, им далеко ездить из дома. А отсюда рядом».
Не знаю. Чего-то я все-таки не понимаю. Бывают они у меня раз или два в пятидневку, а то и ни разу. Придут вечером, иногда выпивают… А утром никого нет. Неужели ночная смена так редко бывает? И еще говорят они на каком-то непонятном языке. Я Галку спрашивала: «Что такое «фартовая хаза»? И по-какому это?» Она говорит: «По-испански это значит „хорошая комната“». Откуда они знают испанский язык?
Вот, Зоенька, сколько всяких «почему» и «зачем». Много спрашивать я боюсь. Особенно при Семене Кондратьевиче или при Коте-Котке. Семен Кондратьевич страшно злющий. Он всегда ругает Козыря, Галку тоже, но она его не боится вовсе. А со мной он и не разговаривает. А спросить — Галка или кто-нибудь подумают, что я дура или маленькая.
Сейчас перечитала твое последнее письмо. Ты смешная, Зойка. Даже как будто ругаешь меня за то, что я умею паять. А зачем же тогда в школе этому учат? Ты говоришь: скучища! Я не люблю скучных вещей, а возиться с «Конструктором» могу хоть целый день. По-моему, это интересно. В общем, спорить с тобой не буду: на вкус и цвет товарищей нет.
Только насчет керосина или мазута («всякой гадости») ты не права. У нерях могут быть грязные руки. К маме иногда приходила тетя Катя, ее знакомая. Она работает мастером на заводе. Ты никогда этого не сказала бы, если бы ее увидела: руки у нее чистые, с маникюром. И всегда от нее такими замечательными духами пахнет! Почему я не могу быть такой?
А читать книжки и в театр ходить, конечно, нужно.
На этом заканчиваю. Не забывай свою ленинградскую подругу. Письмо накатала большое, и, наверно, куча ошибок. Не ругай, торопилась очень.
Марина.
Зоя Бакеева — Марине Гречановой
Оренбург, 24 февраля 1933 года
Дорогая моя Маришенька! Здравствуй. Письмо твое получила, читала и перечитывала много-много раз. А потом показала маме и папе. Ты не рассердишься за это? Вот, а теперь спешу ответить.
Ты не обижайся, но мне твои новые друзья не нравятся, и Галка твоя тоже не нравится. Не подумай, что это ревность. Но по твоим описаниям она мне кажется «темной личностью».
Все твои «почему» и «зачем» меня тоже мучили, и я не знаю, что и ответить. Ты, пожалуйста, следи за всем сама и старайся понять. Ты скажешь: «Ну и совет! Я и без тебя все знаю». Конечно, Мариша, по письму твоему трудно понять, что у тебя происходит и кто эти люди. Не хочу тебя обидеть, но, по-моему, это люди плохие. И все, что тебе Галка говорила, — вранье.
И не только я так думаю. Мама и папа тоже. Ты скажешь: почему? Все объяснения, которые ты получила, — странные. И ты правильно спрашиваешь, неужели вечерняя смена так редко бывает. Папа сам работает на заводе и говорит, что это чепуха. Один и тот же человек может работать всю пятидневку в ночную смену, а следующую — в утреннюю.
Мне даже страшно писать это, но твои друзья — воры или жулики. А может быть, и еще хуже. Папа говорит, что «фартовая хаза» — воровской жаргон, особый такой язык у воров, а не испанский. Вот видишь, Галка твоя здесь определенно врет.
Маришка! Мне так страшно за тебя! Выгони их всех. Скажи, что уезжаешь. И взаправду приезжай к нам. Это твое единственное спасение. Можешь потихоньку, когда все спят. Я бы так обязательно сделала. Все проснутся, а ты уже в Москве. Скажи только Полине Никифоровне, и больше никому.