— Какие еще сорок миллионов? — остановил я ее, весьма обескураженный полученной информацией, перегородив дорогу и тронув за плечо.
— Наверное, лучше бы я взяла эти деньги? — посмотрела Ника, чуть наклонив голову и прикусив губу.
— Деньги, разумеется, лучше бы взяла, — попенял я ей. — Нет в тебе хозяйственной жилки!
— Значит, ты… — вскинулась девушка.
— Это значит, что желание того человека ничего для меня не решает, — перебил я ее.
— Это ведь твоя родня, да? Два «виртуоза», «мастер»… ты же не врешь? — напряженно искали правду ее глаза.
— Слушай, у всех есть свои недостатки, — вздохнул я примирительно. — У меня вот — родня. У тебя — способность выкинуть артефакт за три миллиарда.
— Они не хотят меня видеть рядом с тобой.
— Допускаю, именно так, — вынужден был я согласиться.
— Кто ты вообще такой? — задала она вопрос, который нормальные люди задают обычно при первой встрече. А не после того, как за спиной остаются тигры, прорванная плотина и упавший самолет.
— Да обычный человек с обычными проблемами. — Мне осталось только развести руками.
— Обычный… с проблемами… — эхом отозвалась Ника и, обогнув меня, потерянно пошла дальше, глядя под ноги и произнеся с горечью: — Что ты вообще знаешь про проблемы…
— Ника, да подожди ты, — чертыхнулся я еле слышно и двинулся рядом с ней. — Ну, хочешь, не глядя поменяемся всеми проблемами, а?
— У меня шесть миллионов штрафа за метро, арестованное помещение ресторана и миллион рублей неустоек.
— Пф, — повторил я звук, в ее языке означавший пренебрежение. — Так меняемся?
Ника настороженно покосилась на меня.
— Вот посмотри, — обрадовался я хоть такому вниманию и протянул ей сотовый телефон со спешно открытым файлом на экране.
— Это что еще за набор цифр? — механически протянув руку к корпусу, она заметила в правом углу девятизначную сумму, выделенную жирным черным шрифтом.
— Это — за упавший самолет, ущерб экологии и работы по вывозу обломков, — бодро отозвался я. — Меняемся?
— Так! Убери это от меня, — отдернула она руки от сотового, покосившись на экран с опаской. — Двести миллионов? Они с ума сошли?!
— Тут еще со скидкой, — пожал я плечами. — Нормально.
— И что теперь будет? — посмотрела Ника робко, как та девчонка возле разбитого школьного окна и мячика.
— Да ничего, — хмыкнул я задумчиво. — Мороженое подорожает.
— Мороженое?
— Ага. Копеек на сорок, — приценился я к жаре, по прогнозам установившейся недели на две.
Магазины вряд ли создали достаточные запасы, опасаясь холодного сезона, так что есть повод взвинтить отпускные цены. Для первого транша достаточно, а с семьей Артема можно рассчитаться чуть позже.
— От тебя никогда нельзя ждать серьезности, — посетовала девушка, покачав головой. — Тем не менее я бы не стала на твоем месте обмениваться со мной проблемами. Даже сейчас.
— Что снова не так? — проявил я терпение.
— Еще три миллиарда за вещь, которую Борис Игнатьевич может потребовать вернуть в любой момент, — вновь понурила она голову.
— Это которая чтобы меня убить? — напомнил я девушке важное обстоятельство.
— Да. Ты ведь жив.
«Ну, знаете ли!..» — еле подавил я возмущение и вместо того выдрал листочек из тетрадки для лекций, после чего записал на нем телефон по памяти.
— Вот. Позвони по этому номеру, там все решат.
— Это твои друзья? — с затаенной надеждой спросила Ника, приняв листок в руки.
— Это управление собственной безопасности ИСБ.
— Максим, я не смогу, — уронила она руку с листком в ладони.
— Позвонить?
— Тягаться с ним. С ИСБ. Мне проще найти и отдать. Извини, — отвела она взгляд в сторону. — Я — не ты.
— Это распространенная проблема, — согласно кивнул я, — у многих такая же.
— Хватит паясничать! — притопнула она ножкой. — Может, на твоем месте все кажется легко и несерьезно! Но если мир вертится вокруг тебя, это не означает, что у остальных так же!
— Так, а ну прекратить панику! — поднял я руку. — Ника, я сейчас попрошу тебя сделать очень важное дело.
Девушка настороженно посмотрела в мою сторону.
— Встань, будь так добра, на мое место, — указал я рядом с собой. — Ну же, смелее.
Вокруг активно ходили люди, но фирменное столичное равнодушие позволяло оставаться наедине даже в толпе.
— Максим, я…
— Я тебя очень прошу, — настоял я. — Согласись, я очень редко о чем-то прошу.