'Не домой же ей нести такие бумаги?' — пронеслась робкая мысль.
'В анонимную сейфовую ячейку положить, раз сжечь нельзя!' — по — армейски гаркнуло в ответ.
Тем не менее, Николай все же решил проверить. Снял обувь у входа — грязная, еще наследит на ковре — и неспешно подошел к княжескому портрету. Именно за холстом с мудрым ликом Ярослава Семеновича хозяйка кабинета оборудовала себе небольшой сейф, в личное пользование. Машка как‑то хвастала — а он запомнил, отметив заодно странную информированность подруги.
Массивная, окрашенная под позолоту, рама с портретом переместилась на пол, открывая доступ к белому прямоугольнику двери с механической ручкой — крутилкой и отверстием под ключ. От сердца слегка отлегло — была бы хитрая электроника или вензель Демидовых в уголке дверцы, то проще было бы уйти, убедив себя, что не могла быть начальница такой дурой… А так — ухмыльнулся Коля — посмотрим, на что он еще способен.
Взлом сейфов — вообще не его профиль, но это даже сейфом было сложно назвать. Так, пародия в расчете на случайных воришек, а скорее — деталь интерьера, чтобы дополнить образ большого босса. Всего дел — прикинуть расположение подпружиненной детали, которой блокируется засов замка от перемещения, и 'надавить' на него стихией, даже покореженного дара на такое хватит. Щелк и тяжелая, вроде бы надежная дверь, легко распахивается к полному его удовольствию.
Дыхнуло приторным запахом духов из открытого флакона у самой дверцы. Николай аж отшатнулся — еще не хватало, чтобы Машка унюхала — и подцепив двумя пальцами флакон, на вытянутой руке отставил его на дальний край стола. На обратном пути прихватил стул — проще рассмотреть содержимое сейфа сверху, не прикасаясь к содержимому.
Внутри — бумаги, сцепленные скобками, уложенные в цветной пластик файлов, аккуратно сложенные стопкой. У левого края несколько миниатюрных кассет и черный корпус диктофона — все в прозрачном файле. Две пухлых пачки с алыми банкнотами у задней стенки, укрытые еженедельником от случайного взгляда.
А на самом дне сейфа, под другими бумагами, проглядывал серый картон личного дела — точно такой же, как у сотен папок в архиве.
Еще десяток минут Николай внимательно рассматривал содержимое, впечатывая в память расположение каждого листочка, каждого изгиба пластика — после его ухода все должно выглядеть абсолютно так же. Мысль, что он уже перешел ту грань, что отделяла простое любопытство от взлома с проникновением, вынуждала действовать максимально аккуратно. Визит в кабинет еще можно было как‑то объяснить — услышал шум, звон стекла, решил проверить… а вот насчет сейфа придется объяснять уже прокурору. Потому он и стоял, то закрывая глаза, чтобы восстановить содержимое по памяти до последней детали, то открывая вновь, сверяя запомненное с реальностью. Когда Николай уверился, что запомнил все точно, рукой аккуратно поддел за самый низ, чтобы протиснуть под основание горки бумаг ладонь, и медленно перенес все на стол. Далее — разложить все послойно, 'размазав' содержимое по плоскости стола. И последним аккордом — скинуть с себя кофту, подоткнуть ею низ двери, чтобы свет не пробивался в коридор, и закрыть дверь на ключ.
Чтение получилось… занимательным. Настолько, что Николай, еще не просмотрев и трети бумаг, начал беззвучно повторять: 'Сволочи. Какие же они сволочи'.
Информация никак не укладывалась в голове. Они же женщины! Даже дикие звери жалеют младенцев, а эти… сложно слово подобрать. Николай никак не мог назвать себя 'чистеньким', но в такую откровенную грязь ни он, ни его отряд в жизни не лезли.
Если убрать эмоции… с — суки, какие они все же с — суки… Так вот, если все таки убрать эмоции… Есть у одаренных логичная, в общем‑то, особенность — тело под влиянием дара изменяется, привыкая пропускать через себя энергию, усиливается для восприятия нагрузок. Характер изменений индивидуален, как рисунок радужки или отпечаток пальца — влияет на него все, возраст, стаж, стихия, частота практик, наследственность, любимые заклинания и еще сотня других причин. Дар рисует внутри тела уникальную картину энергетических линий и их взаимодействия — поэтому, потеряв ногу, Николай практически утратил над стихией контроль. Теперь представьте, что в результате травмы, болезни или старости какой‑то орган выходит из строя — одаренные не бессмертны и подвержены болезням, хоть и куда в меньшей степени, чем обычные люди. Можно обратиться к Целителям — они помогут, но тоже далеко не всесильны. Иногда нет другого выбора, кроме трансплантации органа.