Иногда сложно определить, где негодяй, а где – образец благочестия, что их разыскивает. Особенно, если они передвигаются на машинах одной и той же марки и жмут руки одним и тем же людям. Премия и награда за бдительность – вещи приятные, но кто гарантирует, что политика не перевернет все с ног на голову уже через пару часов? В Анадыре тоже есть военные аэродромы, и там тоже нужны охранники – особенно с наградами и внеочередным званием…
В любом случае, сомнения вредны.
– Извините, вы не одолжите ручку? – Обратился я к одному из постовых, указав взглядом на искомое возле раскрытого журнала посещений.
Тот недоуменно повернулся к столу, но просимое передал – не лично в руки, но положив на борт, отделявший тамбур от охраняемой территории.
– Что-то он у вас на фотографии какой-то грустный, – вернулся я вновь к своему портрету и критически посмотрел на изображение. – Как будто его попытались задержать, и в аэропорту все умерли.
После чего аккуратно дорисовал лицу улыбку.
– Так лучше, – оценил я свою работу, вернулся на пост, улыбнулся и положил ручку обратно. – Не правда ли?
Постовой перевел взгляд от розыскного листа на меня, медленно кивнул и убрал руку от рации.
Возвращение Ники с новоявленным Сережей произошло через десяток минут, абсолютно спокойно и без эксцессов – хотя Ника пыталась наводить суматоху, виновато кружа вокруг подаренного ей и забытого ею же охранника.
Сам же лысый производил довольно странное впечатление – казалось, этот эпизод прошедшего его совершенно не волновал. Будто в самом деле ребенок, забытый в торговом центре – но еще слишком маленький, чтобы даже предположить, что родители способны просто так его оставить, оттого недоумевающий по поводу окружающих его эмоций.
– Его надо покормить, – категорично заявила Ника.
– А меня? – Нахмурил я брови.
– Вместе поедим, – примирительно улыбнулась невеста. – Я тоже проголодалась, – обратила она внимание на входящий в силу световой день за окном.
По отзывам постовых, ни одного приличного кафетерия и ресторана в Монино не было, и лучше бы нам ехать сразу в Москву.
Во всяком случае, отправляться туда действительно стоило до больших пробок, а нужное заведение искать в направлении больницы Шуйских – раз уж выспаться не получилось, то следовало исполнять данные этой ночью обещания и проведать болезных. Тем более, что Артему всерьез досталось, а проблему Аймара Инки требовалось как-нибудь решать. Скорее даже – проблему ее родственников, разыскивающих ее по всей столице…
Но до того – Ника не нашла ничего более правильного, чем высыпать перед новоявленным Сережей горсть сладостей на стол круглосуточного кафетерия, словно в самом деле выкупая долг перед потерянным ребенком. Нам уже готовили горячее, пообещав десятка два минут ожидания, однако пачка сока и визуально треть ассортимента здешнего буфета, по мнению невесты, вполне подойдет для перекуса. Сказано это было тем самым бодрым и звонким голосом, которому никогда не хочется верить.
Во всяком случае, на столе нашлось мороженое, что позволило примириться с действительностью.
Вызволенный охранник, понукаемый настойчивыми предложениями Ники 'что-нибудь съесть' тут же взял со стола такое же. Раз кушают соседи, значит – съедобное…
– Вечером ему билеты в Румынию купим. – Поделился я с невестой планами. – Разумеется, не просто так отправим. В бизнес-класс. Если хочешь, рядом будет сопровождающий.
– Ты просто ревнуешь, что его поставили охранять меня, а не тебя. – Из ворчливости выдала Ника нежизнеспособную версию. – Ты кушай, кушай, – попросила она застывшего с мороженым в руках охранника.
Тот энтузиазма не проявлял, но под настойчивыми требованиями, словно из вежливости, попробовал кусочек. Затем, будто прислушавшись к своим чувствам – еще один… Чуть повернул голову, прикрыл глаза и вновь прикоснулся к ощущениям, которые наверняка не чувствовал за все время своего странного существования – и которые определенно касались тех эмоций, что были запрятаны далеко за неподъемным весом навязанной ему службы; что ворохнулись только один раз до того, когда Ника позволила ему на мгновение вспомнить себя-прежнего.
– Ладно, в конце недели отправим.
Ника с чувством превосходства глянула на меня. Мол, пронял меня довод.
– Ты, кстати, знаешь, – обратился я к стражу, чуть пододвинувшись к столу и наклонив вперед плечи. – Что все производство мороженого в этой стране принадлежит мне?
Мне ответил равнодушный взгляд, в котором если и было что-то – так это легкое недоумение.