И вроде как что-то действительно начало получаться! Вот, дрожит же вода, сама по себе! А он и стола-то не касается!.. Георг осмотрел себя, чтобы убедиться.
Но триумфальная улыбка замерла при виде мелко дрожащих рук наставницы, что, погруженная в собственные мысли, напряженно смотрела перед собой.
— А пророки — они сильные? — Неловко попытался он отвлечь ее.
— Пророки — слабаки, — не выходя из тягостных размышлений, ответила княгиня. — Они всего-то видят будущее. Какое им покажут — такое и видят.
— А… Максим? — Полюбопытствовал парень, в этот раз добившись-таки от наставницы легкой улыбки и внимания.
— Максим не видит будущее. — Отрицательно покачала наставница головой.
Он его создает.
Глава 1
До рассвета было холодно и темно, потом кто-то первым пустил мебель вагона на щепу для костра. Задымило, защипало во рту от раздуваемого пламени. Открытые окна, двери тамбура — все мимо. Дым забирался сквозь закрытые створки, сероватыми локонами пробирался через решетки вентиляции, заставляя выходить из купе — и оставаться возле огня.
— Вы портите государственное имущество! — Увещевал проводник, старый и достаточно храбрый, чтобы сопровождать поезд в закрытый город.
Но недостаточно смелый, чтобы все прекратить.
— Мы дали клятву не использовать Силу. — Прогудел, глядя на пламя костра, низкий и смуглый господин в плотно застегнутом френче. — Но это не значит, что нас можно морить холодом, как тараканов.
— Состав стоит…
— Состав стоит второй день. — Вторили ему из группы попутчиков, собравшихся у огня.
Руки в гербовых перстнях тянулись к пламени; отсветы алого обращали лица в гротескные маски злости, нетерпения и гнева. Они были крайне раздражены: от холода, от отсутствия связи и свежей прессы, от долгих остановок ради догоняющих состав вагонов с парой-тройкой пассажиров; от того, что шестьдесят километров превратились в четыре дня пути.
— Если стоять и жечь топливо, мы не дойдем до места! Неоткуда взять новое! — Экспрессивно махнул проводник в сторону окна.
На мертвые луга и поля, покрытые хлопьями черного пепла в тусклом свете восходящего солнца. Ни единого электрического огонька до горизонта — в самом сердце Европы.
— Да скажите им! — Наткнулся он взглядом на меня, притулившегося в уголке вагона.
Ветер сквозняком от окон нагонял ко мне теплую волну. Свечение костра сюда почти не достигало, позволяя оставаться в тени, а выставленная вперед трость с положенными на нее руками ограждала место… Разве что тусклыми угольками тлели рубины на кольцах рук — на них-то он и смотрел, не обращая внимания на лицо и возраст.
— Потрудитесь начать движение, милейший. Иначе все сгорит.
Придерживая рукой мундир и рвавшееся из груди возмущение, проводник поспешил в сторону головного вагона.
Вскоре состав слитно дрогнул и двинулся к Любеку.
Вагон-ресторан расщедрился на ранний завтрак и выпивку, а участки пола, щербившиеся черным и скрипевшие под подошвой, наскоро застелили тканью. Только вот этот запах гари — который все усиливался от часа к часу… Кто-то забеспокоился, что фанерная доска принялась тлеть вновь, а оказалось — мы просто подъезжаем к городу.
Выгоревшие пригороды замерли в агонии почерневших и выгнутых металлических конструкций — бесконечная гряда складов ныне выглядела ребрами чудовищной рыбины, выброшенной из глубин на сушу. И она продолжала гнить — на состав накатывали запахи химии и горелого мяса, заставляя большую часть пассажиров морщить лбы и дышать через платки с гербовыми узорами. Интересно, а что они ожидали от полумертвого города?
— Все города, в которых был ДеЛара, выглядят одинаково, — задумчиво вымолвил мужчина, присаживаясь напротив меня.
Я отставил чашку кофе — его аромат перебивал другие запахи — и мельком огляделся. Мест в вагоне-ресторане было более чем достаточно. На весь состав приходилась разве что сотня пассажиров, большая часть которых предпочитала завтракать у себя в купе — да и вовсе оттуда не выходить. Осторожные, нелюдимые — какими и должны быть те, кто по своей воле направляется в место, откуда остальные мечтают сбежать.
— Не отвлекаю вас? — Вежливо поинтересовался попутчик, продемонстрировав хороший английский без выраженного акцента.
Я с неким сомнением оценил газетный разворот на столике перед собой — доставили вместе со вчерашними пассажирами, хотя новости там все равно не самые свежие. Дойчланд пост отмечает, что князь Трубецкой вероломно убит, а Юсуповы заперлись в твердыне и ждут штурма. Клан ослаблен на одного виртуоза, защищающего Биен. Атака ожидается, как только возмущенная общественность завершит делить будущие трофеи — которых слишком много, оттого дело затягивается. Соседняя полоса отдана под Любек: про плачевное санитарное состояние внутри города, который запрещено покидать. Таковы правила войны: из конфликта, до его завершения, не убежать никому. Попытаться-то можно, но на границах кордоны, которые отнесутся к беглецам как к переносчикам заразы. Никому не нужно, чтобы эпидемия войны перекинулась вглубь страны — все эти погони за случайно выжившими, хаос и резня… Одна сторона должна умереть тут, в Любеке.