«А кто такие вариадонты?» – спросить бы их. «Не зна-аем, – зевнут. – Были вроде бы такие… вымершие.» Вот-вот, вымершие. Черта с два меня здесь удержишь после срока, подумал он засыпая. Обойдетесь без Шабана, голубчики хомо аммоникусы, мать вашу, слово «сапиенс» никто и не вспомнит, и получается, что вы – двуногие без перьев и с плоскими ногтями. Платон. Кстати, убегун прекрасно подходит под это определение. Человечество Прокны, герои Третьего Нашествия – какие славные слова! Поздняков без них жить не может. Не дурак ведь, а талдычит, как попка: хорошо честно выполнять свою работу и плохо нюхать ползучий гриб… Ладно. Хорошо жить с женой или моделью и плохо, совсем никуда не годится, меняться моделями с друзьями-приятелями… Согласен, а что дальше? Не знаю. И никто не знает, даже Менигон, и спросить не у кого…
Ненадолго он увидел Лизу, улыбающуюся и почему-то одетую в форменный хитин. Потом Лиза исчезла и под закрытые веки заполз говорящий енот с голосом Хромца Гийома. Он сидел верхом на натурализационной камере и дразнился полосатым хвостом. «Чего тебе?» – изумленно спросил Шабан. «Псих! Псих, псих, псих, псих! – зачихал енот и почистил лапу о лапу. – Пси-и-их! С-с-соглассси-и-ился! Три го-о-о-да!.. – енот зевнул и протер морду. – Котя хоро-о-о-ший. Хороший пси-и-их!» – и енот опять показал хвост. Пошел ты, рассердился Шабан и, заморгав, выгнал енота вон. Умник. Попробовал бы сам не согласиться, когда туп по молодости и еще хочется посмотреть мир и выбиться в люди. Молчал бы уж…
– …Здравствуйте… Да вы садитесь, садитесь. Вот сюда. Ведь ваша фамилия Йоити, верно? А моя фамилия Поздняков, я начальник геологической службы Редута. Будем работать вместе, не так ли?.. Да не стойте, садитесь же. У вас семья есть? Ну что ж, это даже к лучшему, эти проблемы мы решаем своими силами, постараемся и вам помочь, не глотать же вам либидоцид… – Поздняков вдруг уставился прямо на Шабана. – Э, постойте-ка… Ведь ваша фамилия не Йоити, я не ошибаюсь? Ведь вас зовут Александр Шабан, то-то гляжу, на азиата вы мало похожи… ну да, точно. Тут на вас была какая-то информация… Вы ведь пилот?
– Нет, – сказал Шабан. – Не пилот. Впрочем, был когда-то.
– И прекрасно. Как вы посмотрите на то, чтобы, после соответствующей подготовки, разумеется, совершить один-два полета? Подумайте.
Что тут думать… Шабан дернул щекой. Вечно перед глазами, вечно: высотный полет, восхитительное чувство слияния с машиной, и он умел наслаждаться этим чувством, а небо над головой было черное… И никого, абсолютно никого вокруг, он был один в субкосмосе, а под ним, сжавшись в ужасе, висела Земля, подожженная по краю короной встающего Солнца, – тогда он, готовый почувствовать себя богом, засмеялся и бросил флайдарт вниз, чтобы испытать невесомость. И краткую секунду перед тем, как перегрузка лишила его сознания, а мимо кабины, крутясь, пронеслись оторванные крылья, он действительно чувствовал себя богом… Нет, подумал Шабан. Я не хочу.
– По-моему, – осторожно произнес он, – я прибыл сюда… э-э… в несколько другом качестве.
– Ну, разумеется, разумеется, – Поздняков источал благодушие. – Конечно, в другом, этого у вас никто не отнимет. А все-таки если предположить… Теоретически – смогли бы?
– Вряд ли. – Шабан помялся, отвел глаза. – Я, наверно, не смогу. У меня… у меня, знаете ли…
– Да-да, – покивал Поздняков. – Синдром Клоцци, не так ли? Да не стесняйтесь вы, с кем не бывает. Я лично не вижу в этом ничего унижающего ваше достоинство… ну хорошо, не будем об этом. Вы знаете, – он вдруг понизил голос до шепота, – мне по роду службы часто приходится приказывать людям делать то, чего им делать не хочется, а иногда даже то, чего они делать не обязаны. Это ужасно, верно? Но бывают моменты, – и голос возвысился, – я бы даже сказал, исторические моменты – да, да! – когда приходится сжав зубы отдавать самые жесткие приказы и требовать безусловного их выполнения. Во имя человечества, во имя всех нас… Вы меня понимаете?
– М-м… Не вполне.
– Понимаете, – погрозил пальцем Поздняков. – Все вы понимаете… Ну хорошо, оставим пока этот разговор, время терпит. Не торопитесь с ответом, подумайте. Этот полет стал бы для вас прекрасной аттестацией, мне было бы легче убедить руководство дать вам сразу вторую служебную степень… У вас ведь пока четвертая? Заметьте, не пятая, как обычно: разведчики в Редуте образуют нечто вроде привилегированной касты, мы с этим миримся и даже, могу признаться, немного этому способствуем, поскольку и спрос с них… Впрочем, в этом вы сами убедитесь. А пока, – Поздняков встал, и Шабан встал тоже, – позвольте пожать вашу руку. С этого дня вы государственный служащий, будьте достойны своего положения. У меня на вас большие надежды, и что-то говорит мне, что не напрасные… Если будут какие-либо неприятности служебного или личного характера – сразу ко мне, договорились?