Очередной нервный спазм резко вынудил меня прижать руку ко рту, сбивая весь поток мыслей.
Теперь я сомневалась, что вообще смогу переступить порог кабинета, замечательно.
Пытаясь перебороть тошноту, я повернулась к рюкзаку, где как раз находился запасенный термос, как дверь ректората открылась, и я машинально обернулась обратно. Пару секунд ничего не происходило, только четче прозвучали прощальные фразы, а после этого из проема показалась мужская фигура.
На несколько секунд я даже забыла, как дышать.
Среднего роста мужчина, одетый в классическом стиле с кардиганом поверх темной рубашки, вызывал только одну ассоциацию — словно сошедший с экрана, по которому крутили дораму. Светлые волосы, глаза цвета золота, утонченные манеры, элегантные движения…
Хотите сказать, я должна конкурировать с этим?!
Позабытые ненадолго спазмы и тошнота вернулись с троекратной силой.
— Угх! — мне пришлось резко наклониться, с силой прижав руку обратно, очевидно, пугая этим стоящего передо мной человека, который уже заметил меня, и попытаться вслепую нашарить в сумке хоть что-то полезное. Файл, в котором лежит резюме, блокнот с заметками, термос, который мне сейчас вряд ли пригодится… хотя, стойте, нет, надо его достать, за таблетками можно залезть потом! Пока я хаотично, едва удерживая в голове цельные мысли, пыталась составить план действий, облегчая себе страдания, на мой лоб опустилась холодная рука, а учтивый голос совсем близко от меня произнес:
— Вы в порядке? — тот самый мужчина опустился прямо передо мной и теперь снизу вверх попытался заглянуть мне в глаза — ох, его глаза и правда напоминали расплавленное золото — и что-то было в них такое, что я на секунду почувствовала, как симптомы отступили. Попробовав сквозь растопыренные пальцы сделать пару вдохов через рот, я почувствовала, что могу снова говорить, и ответила:
— Не совсем, как видите, — я попыталась немного улыбнуться, но понимала даже без его взгляда, что получилось слишком криво и нелепо. — Простите за беспокойство — у меня всегда так перед важными событиями. До последнего не выходит успокоиться, а успокоительные помогают далеко не всегда.
— Вот как, — его взгляд сменился на задумчивый. — Вы так начали чувствовать себя после определенного момента в жизни или с самого детства?
О, такое с места в карьер не спрашивают. Меня сейчас будут по косточкам психоанализом разбирать?
— Еще с детства, и я знаю этому причину — мои родители чересчур авторитарны вследствие своего менталитета. Меня постоянно контролировали тогда, поэтому каждый раз, когда мне нужно говорить от своего имени, я жутко нервничаю. И, предугадывая ваш вопрос, я пробовала с этим бороться самостоятельно, и мне никогда не помогало, — проговорила я, не желая зацикливаться на этой теме. Странно, что я вообще ответила, зная этого человека от силы минуту, хотя мне многие говорили про то, что для меня характерно охотнее раскрываться незнакомым людям.
В конце концов, они не осудят тебя так, как это сделают близкие.
— Тогда могу я вам немного помочь? — внезапно ответил он, смещаясь с моего поля зрения и пересаживаясь на место рядом со мной. — Вы сказали, что самостоятельно у вас ничего не получалось, но, похоже, вам нужнее именно поддержка извне. Как насчет того, чтобы мы просто немного поговорили о том, что именно вас тревожит?
Вау.
Такие отзывчивые люди точно существуют?
Или от меня плату потребуют позже, как за полноценную психологическую консультацию?
Решив, что терять мне нечего, я вздохнула чуть глубже, уже чувствуя, что могу отнять руку от губ, таки забрала из рюкзака термос, перехватывая его поудобнее в обеих руках, и постепенно начала:
— Я пришла сюда для того, чтобы пройти собеседование на прием на работу в качестве ассистента. После того, как я проучилась здесь все шесть курсов и получила диплом магистра, мне стало понятно, что я вряд ли смогу отказаться от возможности находиться здесь дальше, и решила продолжить быть здесь уже в роли преподавателя. Но каждый раз, как я думаю об этом, в голове возникают сомнения насчет всего: моего уровня квалификации, степени осознанности, насколько сильно я хочу такое будущее, вливания в рабочий режим и коллектив, зная, что не со всеми я ладила в период обучения… К тому же, сам тот факт, что у меня может быть конкуренция, уже подавляет возможностью того, что я могу провалиться и оказаться хуже, отчего становится очень страшно… — я не сразу заметила, насколько задрожали руки, вынуждая предмет в руках практически ходить ходуном, отчего пришлось сжать его, подавляя дрожь. — Даже объективные факты вроде того, что Стэллис нечасто меняет преподавательский состав, а мой рейтинг в профильных предметах в свое время был высшим по потоку, подтверждая этим, что я могу это сделать, никак не могут заставить успокоиться. И сейчас я пришла, не спав всю ночь, с еле подавляемой тошнотой, хотя ничего не ела, и никак не могу заставить себя даже посмотреть толком на кабинет ректората. Это провал. Как я тогда перед студентами буду себя вести, если перед своим работодателем даже толком проявить себя не могу?..
Закончив, я обреченно опустила голову, выдыхая после длительного монолога.
И с удивлением поняла, что могу соображать вполне трезво, а согнутая поза практически не давит больше на живот. Неужели отпустило?
Видимо, заметив мое выражение лица, не скрываемое прядями из-за собранного сверху хвостика, Вин коротко засмеялся и прокомментировал:
— Вот видите? Вам всего лишь был нужен компаньон в разговоре и немного моральной поддержки, чтобы прийти в себя. Самостоятельная работа над подобными случаями обычно малоэффективна и имеет очень малый процент успеха, — на секунду в его взгляде промелькнуло нечто зловещее, на что я моргнула, пытаясь прогнать это чувство, а как только посмотрела на него снова, образ снова вернулся к образцово вежливому и учтивому. Странно. — Ох, точно, я ведь еще не представился. Меня зовут Вин Рихтер — с этого года я буду вести лекции по практической психологии в качестве приглашенного преподавателя.
… Мозг только что очень удачно подставил звук от старой версии ошибки в ранних выпусках Windows.
Он же не серьезно, верно?
— Вы тот самый доктор Рихтер? — с неверием произнесла я, все еще обрабатывая полученную информацию. Да, по его манере речи и фразам было понятно, что он интересуется психологией, но чтобы это был тот самый Вин Рихтер, который слыл легендой Стэллиса буквально за месяц с момента приезда и зарекомендовал себя как лучший специалист с собственной клиникой Дженовин и множеством достижений в психологической сфере?
Я точно смогу с ним расплатиться за такую консультацию?!
— Именно, — кажется, его позабавила моя клоунская реакция. — Судя по всему, вы уже обо мне слышали, мисс…
— Ох, точно, — черт, я совсем забыла толком представиться! Хотя, мне и не до этого было… Прочистив горло, я учтиво проговорила: — Я Виктория Имрэ, магистр филологических наук и, как я надеюсь, будущий преподаватель университета Стэллис, — на этой ремарке у меня вырвался нервный смешок. — Какое-то время я была сильно увлечена психологией, поэтому пыталась изучать ее самостоятельно, но, увы, далеко не продвинулась, — и лучше ему не знать, что это произошло уже на пятой странице «Введения в психологию», а многие факты подчерпнула из отдельных статей по тем или иным ментальным расстройствам и опросом на наличие оных. — Для меня честь познакомиться с вами.
— Я тоже весьма рад познакомиться с вами, — вежливо кивнул мне в ответ Вин. Мне ведь можно его хоть в мыслях так называть, верно ведь? — С удовольствием провел бы с вами еще немного времени, но, к сожалению, мне пора возвращаться к работе — пока не могу оставлять клинику на долгое время. Если вам еще понадобится моя помощь, — тут он вытащил что-то из нагрудного кармана, — пожалуйста, воспользуйтесь этой визиткой. Обещаю, что не потребую с вас много за консультацию.