— Твоей двоюродной сестре сегодня сделали предложение.
Рука зависла буквально в паре миллиметров от бумаги.
— Серьезно? — переспросила я, не веря своим ушам. Учитывая, что о ней что-либо я узнавала действительно раз в несколько лет из-за того, что при отъезде наши семьи сильно рассорились, было странно осмысливать донесенные новости. А если еще учесть, что она младше меня года на два…
— Да. Уже договорились, что свадьба будет в конце сентября, так что нужно заранее распланировать, кто будет присутствовать. Мы с отцом… — я уловила нерешительный вздох, — скорее всего, поедем туда — в конце концов, такое значимое событие нельзя пропускать.
В голосе так и было слышно скрытое «если уж мы решили, то ты точно должна отправиться». И обычно это бы срабатывало вполне успешно, но…
— Тогда это без меня.
У меня на этот счет другие мысли, которые теперь я вполне могла озвучить.
— Мы с Каталиной практически не общаемся, считай, незнакомые друг другу люди, а вот вы с ее родителями — совсем другое дело. Тем более, что отлучиться по такой причине в университете достаточно проблематично, да и на студентов плохо повлияет перерыв или смена обстановки в самом начале, поэтому я вряд ли смогу поехать.
Уже услышав назревающее недовольство в ответном «но», я поняла, что придется идти с козырей, или меня попросту задавят авторитетом и глубокомысленным «надо хорошо себя показывать перед родственниками».
Вин, прости.
— И еще у Вина как раз день рождения в конце сентября. Я не могу так просто пропустить подобный день.
Возникшая после осечки пауза дала понять, что ход был удачным.
Еще бы — между необходимостью показаться на людях и возможностью, что дочь сама скоро может сыграть свадьбу, если все пройдет гладко, для мамы куда приоритетнее принять второе. И мне же лучше не разубеждать ее в этом, если не хочу снова выдворять подсылаемых «кавалеров».
— … Ну, допустим. Еще поговорим об этом позже.
— Конечно, — кивнула я себе, уже понимая, что мы вряд ли вернемся к этой теме. Эти слова больше были привычкой, чем обещанием, потому что с переезда мы начинали все меньше напоминать друг другу о своем существовании, и, как раньше, начатая днем тема не будет подниматься во время общего ужина. Попрощавшись, я снова услышала, как в динамиках тихо заиграла прерванная Run BTS, но мысли от работы были уже далеки. Откинувшись назад, я посмотрела на тот кусочек неба, который было видно из окна с моего ракурса, и одними губами повторила вертящееся в голове слово.
Свадьба.
Что бы там кто не говорил, я никогда не видела себя в браке — что уж там, даже в отношениях сложно было представить свою клоунскую персону, уживающуюся характером с кем-то еще. Да и, шутки в сторону, когда человек в подавляющее большинство времени занимается только подавлением своих эмоций, ожидать, что он для кого-то будет раскрываться на все сто, мягко говоря… проблематично. Но, когда вокруг начинают все чаще говорить на данную тему, чувствуешь себя странно — словно что-то намекает тебе, что ты должен пойти именно по этой скользкой дорожке.
И все равно, что те же люди вокруг потом с наибольшей вероятностью будут жаловаться с утроенной частотой на проблемы дома из-за того, как часто возникают конфликты с «любимым» человеком.
Моя семья, пусть и живет относительно спокойно, для меня является особым примером того, почему я бы не хотела вступать именно в отношения подобной перспективы. Если уж я время от времени страдаю от собственной поломанной психики, осознавать то, что однажды я могу так же поломать ее, даже если и случайно, потом собственному ребенку, или не догляжу, когда на это повлияет кто-то еще… ну нет, тогда лучше сразу пресечь вопрос на корню и сделать все, чтобы подобных прецедентов даже не возникало.
Когда не можешь брать ответственность даже за себя, то лучше не пытаться взваливать на себя обязанность за общее счастье.
Словно уловив мое настроение, плейлист переключился на World’s Smallest Violin в шаффле, подыгрывая моей иронии. Не став сопротивляться, я тихо начала подпевать ей в такт, снова поднимая голову. В кабинете все еще никого, если правильно помню, только ближе к трем могла появиться одна из коллег за сумкой, по итогу оставляя кафедру в моем распоряжении.
Тогда почему бы не…
Поддаваясь спонтанному желанию, я отключила наушники, возобновляя проигрывание уже через динамик, и продолжила следовать песне, которая уже подошла к бриджу, параллельно поднимаясь с места — как раз бы стоило пополнить запасы кофе в чашке.
В последнее время у меня назревало ощущение, будто эта песня начинала пробиваться в «рекомендованные» все чаще, но до этого я включала ее не так часто, ведомая другим настроением. Сейчас же ее иронично-веселые тона как никогда резонировали с нарастающим желанием нервно засмеяться или отвлечься на что-то еще, лишь бы не думать, что ты снова пускаешь свою жизнь под откос — или как про это думают твои знакомые.
Да уж, с моим положением мне, как и здесь, нужен человек, который просто сможет слышать меня.
И, пока на проигрыше звучал перелив скрипки, я отстукивала ритм по дереву одной рукой, пытаясь другой достать из шкафчика сгущенное молоко. А ведь, если вспомнить, когда-то я действительно хотела научиться играть на скрипке… но сначала в ответ слышала «тебе это не нужно», потом «у нас нет на это денег», а после уже стало несколько поздно этому учиться, да и других забот стало заметно больше. Так что максимум музыки, к которому я могла приобщиться — ее прослушивание и ритм-игры, которые затянули меня в свою пучину на время старшей школы, хотя до самых сложных уровней я едва ли могла дойти. Интересно, смогла бы я сейчас так же хорошо закрыть их, как раньше?
Но, в любом случае, конечно же, это совсем не одно и то же.
Кстати, если задуматься, строчка про психотерапевта как никогда соответствует, даже если это не проходит официально должным образом. Думаю, Вин тоже от меня сильно устает, когда я начинаю говорить слишком много о своих проблемах в его, по сути, внерабочее время, из-за чего я временами ощущаю перед ним сильную долю вины. Да, он первым предложил свою помощь, да и я не сразу начала на него полагаться, но все равно… даже если инициатива исходила не от меня, так не может продолжаться вечно. Когда-нибудь от этого придется отказаться.
Но я уже чувствую, как сложно это будет, если не невозможно. А с тем, как очков сложности еще подсыпает испытываемая симпатия…
Последний куплет ворвался в сознание неожиданно, ведя к тому, чтобы подпевать строчкам «где-то в нашем мире, кому-то хуже моего, и если б только это облегчало груз». Да, однозначно, мои проблемы едва ли можно считать таковыми, но от витающих иногда мыслей легче точно не приходится. И если кто-то не будет рядом…
Вдох.
С началом последнего куплета я отложила все в сторону, продвигаясь вперед по узкому пространству кабинета в импровизированном танце, который и танцем было сложно назвать. Просто взмахи руками под постепенно ускоряющийся темп, небольшой подскок в шаге и негромкий голос, который я сейчас не воспринимала, но тот наверняка сбивался, я в этом уверена. В какой-то момент, когда музыка приобрела насыщенность, я развернулась обратно, возвращаясь почти тем же путем, слегка ускорившись, а на кульминации закружилась на месте, вытягивая руку вперед и держа вторую у сердца под слова «позволь же мне сыграть и для тебя».
Что ж, это было наверняка такое себе зрелище, но я прониклась, чувствуя, что после подобной импровизации стало значительно легче. Иногда мне нужно было излить вот так эмоции, даже если после этого следовала одышка от внезапной нагрузки и желание свалиться на месте. Уже слыша, как начала играть следующая мелодия, я наконец решилась отпустить момент, открыв глаза, закрывшиеся как раз на последних секундах, ожидая увидеть снова наш кофейный уголок для «респауна», как шутила одна из коллег, или дверь.
А в итоге открылось, что, во-первых, крутанулась я явно больше нужного, потому что в итоге видела именно угол дверного проема, во-вторых, там стоял ошалевший человек, по глазам которого видно явную растерянность, в-третьих, это был один из последних людей, перед которыми я бы хотела показать эту нелепую привычку, и, в-четвертых, динамики у телефона были точно не слабыми, так как в повисшей неловкой тишине они до неприличного громко играли Butterfly, что явно не спасало положение с ее упоминаниями самоубийства.