На контрасте, конечно, данная фраза произвела взрывной эффект. Роза, кажется, тоже оценила, шокировано смотря на меня.
— Твою сестренку зовут Тори Имре, полное имя — Виктория, — решила не выпадать из образа я, частично чтобы точно дать остальным понять, почему меня не было все это время. — Кстати, тетя Роза тоже представляет крутую профессию, — на возмущенную фразу «кто это тут тетя!» я специально не обратила внимание, — так что тебе необязательно сосредотачиваться на языках, а выбрать, к примеру, того же юриста и искать факультативы. Пока что несколько таких групп китайского попадают другим, но, думаю, к тому времени я уже буду брать большее количество студентов под крыло. Что скажешь?
— Что все равно хочу к тебе учиться, — улыбнулся он, и я едва сдержалась от повторного жеста — в конце концов, не лучшая идея ерошить кому-то волосы на публике, личное проявление симпатии, все дела. — У меня нет любимых предметов, поэтому я лучше сосредоточусь на тех, с которыми точно смогу тебя увидеть!
— Еще не время опускать руки — может, тебе подойдет что-то другое. Но начать можешь, конечно, с языков, а там отталкиваясь от них дальше, — потому что знаю по себе — то, что тебе может нравиться по какой-то причине и то, к чему у тебя есть предрасположенность, не всегда оказывается одним и тем же. — Кстати, можешь для примера поспрашивать и вашего сегодняшнего лектора — думаю, он будет совсем не против поговорить с тобой на эту тему. Что думаешь?
— Тогда я пока оставлю тебя, сестренка Тори. Еще увидимся! — заключил он, с заметно большим энтузиазмом проходя среди удивленных детей в сторону, где за нами уже наблюдал Вин.
У меня такое ощущение от их реакции, что я призвала сюда Христа, не меньше.
— Тори, когда ты успела? — шикнула мне уже практически на ухо Роза, когда Джек уже оказался достаточно далеко. — Ты вообще в курсе, с кем ты умудрилась подружиться?
Да, с идентичным своим загонам ребенком, а что?
— Если судить по твоей реакции, мы как будто в ромком-сеттинге школьного разлива находимся, где я выступаю первым человеком, заговорившим с местной звездой, — отозвалась я.
— Да ну тебя, — фыркнула она. Блин, щекотно — а если учесть чувствительность ушей… — Короче, твой подопечный сегодня — один из первых в списке тех, кому нужна была психологическая консультация, Вин особенно хотел перехватить его для разговора. Пока мы разбирали файлы в начале, то наткнулись на его портфолио — и у него очень тяжелое прошлое, как оказалось. Отец погиб почти сразу после рождения, а мать ушла в запой и часто на нем срывалась, но спохватились уже когда ребенку исполнилось девять. Когда его привели к остальным, то он ни с кем не соглашался общаться, боясь всех, а тут он заявляется с тобой под руку, называет сестренкой и добровольно идет к Вину! Как, блин, ты умудрилась?
— Магия, — издевательски развела руками в сторону я, в то же время вспомнив один очень далекий случай. Одна из моих соседок по дому, в котором мы жили еще в Будапеште, находилась в похожей ситуации, отказываясь идти на контакт. Мы же, почти все знакомые между собой по двору, не знали всех обстоятельств, поэтому, как дети, предпочли согласиться на этом и не обращать внимания — а потом поймали ступор, когда однажды ее увезла скорая, на улицу вывели шатающегося от продолжительного пьянства отца, а взрослые, жившие в смежных квартирах, начали наперебой объяснять социальным службам, как из квартиры часто доносились крики или различные шумы. После этого воспоминания переключились на собственный опыт после переезда — новое окружение, другая атмосфера в учебе, совершенно незнакомые люди, которые уже сформировали свой круг общения — и я, совершенно не вписывавшаяся в ту обстановку. За то, чтобы всем казаться идеальной, пришлось очень многое отдать, что и дало мне понять — так больше нельзя. Нужно было что-то менять, не опираясь на других, строить что-то свое внутри, чтобы никогда не жалеть о сделанном выборе. Что ж, если себе помочь не смогли… — … надеюсь, с ним все будет хорошо, — тихо проговорила я про себя.
— Эй, Тори, — вдруг одернула меня Роза. Взглянув на нее, я заметила, как она уже смотрит не на меня, а куда-то вперед. — Вин смотрит в нашу сторону уже пару минут как, и мне это очень не нравится. Как думаешь, что случилось?
Последовав ее примеру, я заметила, как тот действительно не сводил с нас глаз, пока рядом активно говорил Джек, восторженно разводя руками. Если я правильно поняла контекст, то итог можно выделить в двух словах.
Кому-то конец.
— Думаю, что случился мой клоунизм, — вздохнула я. — Либо перепадет ему, слушая советы неквалифицированных травмированных взрослых, либо мне — за то, что учу детей не самым хорошим вещам, помогая свернуть на кривую дорожку.
А, судя по взгляду, конец придет именно мне.
Пора искать похоронную урну.
***
— Ну что ты сделаешь, если травмированный травмированного издалека видит? — на опережение выдала я, пытаясь оправдаться. Вин только хмыкнул, садясь рядом, и теперь мы уже вдвоем рассматривали водную гладь перед нами, наслаждаясь свежим воздухом после дождя. Настроение постепенно успокаивалось, и я даже почувствовала себя как в пределах университета — на своей территории, которая успела со мной срастись.
— Сделать-то ничего не могу, особенно с тем, как неправильными методами ты вывела главного пациента на сегодня на правильный путь. Но тебе все равно не стоило так опрометчиво вмешиваться, давая ему советы, Тори.
— Знаю, знаю, — выдохнула я — сама прекрасно понимаю, что так дела не делаются. — На определенном этапе сама испугалась, что могу своими словами не туда повернуть в выводах, в итоге только спровоцировав худший сценарий, и даже не буду говорить что-то в духе «но ведь все обошлось».
— Рад, что ты это понимаешь, — ответил Вин, на секунду замолкая — видимо, подбирает слова. — И, тем не менее, отличная работа. Возможно, мне удалось достучаться сегодня именно благодаря тебе.
Ого, это что, признание, что я не полный ноль в психологии?
— Будем считать, что сегодня планеты решили отменить сходку в ретрограде, — отозвалась я, параллельно вспоминая недавние статьи. Потому что что-то про положение там было… как бы не про то самое ретроградное положение у нескольких планет сразу. Ждать, что ли, еще одного подвоха, или это была компенсация за сегодняшний день?
Между нами снова повисло молчание.
Возможно, приди мы только вдвоем, я бы уже полностью успокоилась, считая, что главная неприятность на сегодня позади, но сегодня с нами была Роза. Которая сейчас не находилась рядом. Зато непреднамеренно оказалась я. Незапланированно с самого начала. Кажется, к этому моменту Вин уже…
— Тори, — начал снова он, и я поняла, что в мыслях мы оба сошлись как раз на этой части, — если ты здесь, то я могу уже считать себя отвергнутым, верно?
И вот как тут возразить, скажите мне на милость?
— Прости, — негромко ответила я.
Причем, можно было считать это ответом от обеих сторон.
От себя — что вмешалась, и от Розы — что уже все поняла и не захотела отказывать прямо, вызывая неловкость.
— Не стоит, я должен был догадаться, — покачал головой Вин, продолжая смотреть вперед. — Когда мы уже были на моменте с предложением побывать в Сварте, я уже начал замечать ее смятение, как будто она не хотела что-то признавать. При том, как спокойно мы раньше общались, тогда она вела себя так, словно я ставил ее каждой фразой в неловкое положение, из-за чего я решил на всякий случай переиграть некоторые моменты, чтобы не нагнетать обстановку. Думал, мне показалось, но вот на волонтерстве появилась ты… и уже стало ясно, к чему все ведет.
К горлу снова подступил ком, но уже совершенно по другой причине.
— Все будет хорошо, — проговорила я, пытаясь убедить в этом и Вина, и себя. Оказавшаяся на чужой макушке рука осторожно взъерошивала волосы, пока я размышляла над итогом этой ситуации длиною в год.
Тогда я впервые прочувствовала на себе по-настоящему сильную ревность — сначала как к другу, после как к объекту симпатии. После осмысления ситуации пришло смирение, подкрепленное решением не вмешиваться и поддерживать их на расстоянии. Дальше была в основном отстраненность в попытке не напороться на лишние эмоции, которые бы сделали всем только хуже.