Сняв с плеч куртку, я привычно накинула ее на спинку стула… а, блин, наверное, не стоит так делать. В конце концов, ничего ведь не случится с кожей от пары часов на вешалке, можно хоть иногда, для разнообразия последовать правилам приличия. После взгляд перешел на стол… отлично, и правда ничего не забыли, а от некоторых блюд еще даже пар идет. Запахи так и вовсе манили не сдерживаться и налетать в одно лицо уже сейчас, не дожидаясь никого.
Меня уже все устраивало — надеюсь, приглашенному Вину тоже придется такой прием по душе.
Чем больше времени проходило, тем больше я осознавала, насколько разными могли быть наши стандарты «хорошего», что, разумеется, касалось и еды. Пока я спокойно питалась даже наименее востребованными — и, говоря откровенно, не всегда качественными — продуктами нашего минимаркета, Вин всегда предпочитал либо лучшие варианты меню нашего кафетерия, либо изредка принесенную еду из дома. Однажды он предложил мне попробовать один из приготовленных им десертов… после этого я поняла, что больше никогда не прикоснусь к духовке, чтобы не осквернять ее своими несчастными попытками приготовить что-то в подобном духе. Возможно, я просто себя накручиваю лишний раз…
Открывшаяся дверь резко ударила по нервам, и я оглянулась на показавшегося в проеме Вина.
— А вот и ты! — улыбнулась я не без искренности, хотя и с отголосками неуверенности. На автомате потянувшись снова расправить только-только повешенную куртку, я продолжила: — Ты как раз вовремя, и… — пришлось тут же осечься, стоило заметить — а, точнее, осознать — в его руках еще один букет.
На подсознании возникли подавляемые до этого картины недельной давности.
Вот только триггера на обыкновенные цветы и не хватало для полного счастья!
— … Ого, — выдохнула я, стоило только отпихнуть неприятные ассоциации подальше, чуть наклонившись к букету. — Они просто восхитительны. Это же не розы, правильно? — переспросила я, заметив, что форма пусть и похожа из-за многослойности, но сердцевина цветков открыта.
— Верно, — улыбнулся Вин, видя мою заинтересованность. — Их называют эустомами или лизиантусами. В Сварте они считаются одним из наиболее известных видов цветов, а у многих жителей можно заметить, как они цветут на домашних клумбах.
— Сегодня на удивление часто подчеркивается в разговорах твоя родина, — шутливо подметила я, беря протянутый букет, заодно освобождая Вину руки, чтобы тот мог спокойно снять пальто. — Но, кроме шуток, они на самом деле очаровательные, и запах едва-едва слышен, — и, не стоит говорить это в лицо, пожалуй, розовый цвет, который я обычно воспринимаю в штыки, прекрасно вписывается сюда. Держа под присмотром недавние воспоминания, я с трепетом положила цветы на невысокий шкафчик рядом и наконец приблизилась к столу — в какой-то мере пришлось идти на опережение, чтобы пресечь дальнейшие ассоциации. Вин только оглянулся, когда я наконец приземлилась, с несколько озадаченным выражением, но быстро сменил его на многозначительное хмыканье и сел напротив.
— Что ж, надеюсь, ты не сильно стеснен этой обстановкой, — начала я, сделав приглашающий жест в сторону блюд. — Я давно хотела побывать здесь, поэтому, как только ты выразил желание отпраздновать вместе, выбрала именно это заведение. Да и, в свете нынешних обстоятельств, оставаться в более людной обстановке я пока не могу, если это не касается учебы.
— Все в порядке, — заверил меня он, беря в руку бокал с вином, — более того, здешняя обстановка прекрасно подходит сегодняшнему дню. Чем меньше лишних глаз рядом, тем лучше.
Вот вроде бы и комплимент, а вроде звучит слишком подозрительно.
Марафон раскрытия красных флагов продолжен?
— Рада, что тебе тоже нравится, — повторила я его жест.
С негромким звоном оба бокала встретились, словно знаменуя начало битвы. Ассоциации дикие, конечно, но учитывая незакрытость некоторых тем…
— С днем рождения, Тори, — доброжелательно произнес Вин, глядя мне в глаза. Чертов зрительный контакт, от которого слишком неудобно избавиться. — Надеюсь, что следующий год принесет тебе множество приятных событий, ограждая от всего неприятного.
— Увы, но неприятности слишком меня любят, чтобы оставить так просто — отшутилась я, улыбаясь. — Взамен, я надеюсь, что мы сможем оставаться рядом друг с другом, что бы ни случилось.
Сказать бы «и в горе, и в радости», но для этой сцены фраза была бы слишком неуместной — хотелось искренне выразить свое пожелание, чтобы то не затерялось в концентрате шуток.
***
— На самом деле, — снова начал разговор Вин через некоторое время. Я только выразительно подняла бровь, не желая перебивать его или слишком быстро глотать находившийся во рту кусочек мяса, — я бы хотел поговорить еще кое о чем. Ты ведь помнишь мое сообщение о том, что это еще не весь подарок, который я хотел сегодня предложить?
Увидев мой кивок, он продолжил:
— Как ты видела, мой личный номер телефона также привязан к старой странице в социальной сети, о которой знает очень малое количество человек. Ее я вел под псевдонимом, взяв лишь оригинальное имя и фамилию… одного из своих родственников, — так, что-то мне это оч-чень не нравится. Такие окольные пути значат только, что следующая информация буквально создаст коллапс, после которого очень захочешь либо не жить, либо спровоцировать вручную мод с амнезией. Непроизвольно рука потянулась к еще полному бокалу, пока он продолжал: — Полностью же меня зовут на самом деле Вильгельм Ричард Альберт де Хаспран.
… Какого?!
Не донеся бокал до губ буквально на пару сантиметров, я тут же резко отвела руку, невольно разбрызгав напиток.
Что ж за день-то такой — явно не дружащий с напитками и моей психикой!
Если я правильно помнила с тех же уроков истории, у королевской семейки Сварта было еще три герцогских линии, которые могли претендовать на престол, из которых фаворитами всегда считались именно Хаспраны. И если Вин реально принадлежал их роду…
— Мать моя, мне действительно не стоило бросать читать исекаи с аристократией — теперь они решили поквитаться со мной и воплотились в реальность, — беззвучно проговорила я, пытаясь совладать с эмоциями. Подумать только — все это время я донимала своими эмоциями, фразочками и неадекватными выходками не просто звезду психиатрических кругов, а практически монаршую особь! Это походило на какой-то дикий левел-ап своих способностей искать неприятности на свою голову, который обнаружился только спустя нескольких лет гринда.
— Тори…
— Я ничего пока не готова сказать, — тут же перебила я, даже не пытаясь поднять на него взгляд. Я понимаю, что он переживает из-за открытия такого факта, но это слишком много, чтобы переварить так просто за один раз. Скосив глаза на все еще держащую бокал руку, я одним махом осушила остатки вина, и — вуаля! — слова появились сами собой, но…
— Ты злишься на меня?
— Да не на тебя, дурень, а на свою абилку промахиваться по-крупному, — прощай, адекватность и фильтр речи, я вас обязательно вспомню, когда буду переваривать произошедшее. — У меня сейчас буквальная перестройка, как при развале Союзного Государства, когда я прохожусь по воспоминаниям и осознаю, что весь мой позор заставался не просто психиатром, а еще и человеком, который наверняка из-за аристократических нравов… ай, да короче! — как же сложно высказать мысль правильно… Еще филолог, называется, да. — По-хорошему, сам факт того, что мы считаемся друзьями звучит как шутка, а ты мне сейчас пытаешься сказать, что умудрялся терпеть меня два с половиной года, когда мог вполне обосновано забить на мои загоны и быть абсолютно правы. Блин, да взять хотя бы прошлую неделю, когда я буквально своей истерикой заставляла тебя нянчиться со мной, а ты мало того, что спокойно перенес это, так еще и…