Гэллегер опустился в кресло.
- Итак, Сильвия собралась бежать. И много еще таких?
- Не так уж много. Большинство верит в нас. Но уж если мы погорим... - Пэтси Брок скорчила милую гримаску.
- Они либо кинутся на поклон к "Сонатону" в расчете на кусок хлеба с маслом, либо попробуют жить без масла.
- Ага. Ну что же, надо бы поговорить с вашими инженерами. Интересно, что они думают о возможности увеличения экранов.
- Как хотите, - сказала Пэтси, - но толку не будет. Нельзя сделать увеличитель, не нарушая патентных прав "Сонатона".
Она надавила какую-то кнопку на подлокотнике кресла, что-то сказала в видеофон и через минуту из ниши на столе возникли два высоких запотевших стакана.
- Желаете, мистер Гэллегер?
- От коктейля "Коллинс" отказаться невозможно.
- Я уловила ваше дыхание, - несколько загадочно объяснила маленькая брюнетка. - К тому же папаша рассказывал о своем визите к вам. Он вернулся немного не в себе, в основном из-за встречи с вашим роботом. Это что, действительно, что-то особенное?
- Он и для меня загадка, - смутился Гэллегер. - У него множество разных способностей... очевидно, есть даже какие-то недоступные людям чувства... но, провалиться мне на этом месте, если я знаю, на что он способен. Пока он только крутится перед зеркалом.
Пэтси кивнула.
- Интересно было бы как-нибудь с ним познакомиться. Однако вернемся к нашим баранам. Вы надеетесь решить проблему "Сонатона"?
- Очень может быть. Даже скорее всего.
- Но гарантии нет?
- Ну, скажем, гарантия есть. Можете не беспокоиться.
- Вы даже не представляете себе, как я в этом заинтересована. Владелец "Сонатона" - Элия Тон. Это дурно пахнущий флибустьер. И вдобавок трепло. Его единственный отпрыск Джимми. Вы не поверите, но этот тип читал "Ромео и Джульетту".
- Славный мальчик?
- Вошь. Здоровенная вошь с накачанными мускулами. Желает меня осчастливить, женившись на мне.
- "Нет повести печальнее на свете..."
- Ради Бога. - оборвала его Пэтси. - Учтите, я всегда считала Ромео слизняком. Если бы меня хоть на миг посетила мысль о замужестве с Джимми, я бы без колебаний отправилась в психушку. Нет, мистер Гэллегер, дело обстоит совсем по-другому. Никакой фаты и свадебного платья. Джимми предложил мне руку и сердце, причем в своей обычной манере, которая заключается в том, что он хватает девушку в жесткий захват, как профессиональный борец, и при этом объясняет, какую высокую честь ей оказывает.
- Угу... - пробурчал Гэллегер и оказал высокую честь коктейлю.
- Весь этот план - патентная монополия и контрабандные притоны - все это выдумка Джимми, могу головой поручиться. Его предок тоже мразь порядочная, но именно Джимми замыслил весь этот рэкет.
- А для чего ему это?
- Он метит в две цели. "Сонатон" будет монополистом телебизнеса, а Джимми, как он думает, получит в монопольное пользование меня. Он немного чокнутый. Никак не может поверить, что я и вправду терпеть его не могу, все надеется, что я вот-вот пойду на попятную и приму его предложение. Но как бы ни сложились дела, я буду стоять на своем. Впрочем, это вас не касается. Но я не хочу ждать у моря погоды и беспомощно наблюдать, как осуществляются его планы. Хочу, чтобы самодовольная ухмылка сползла с его морды.
- Он настолько вам неприятен? - спросил изобретатель. Если портрет близок к оригиналу, то я не смею вас осуждать. Однако, мне необходима субсидия. Текущие расходы, знаете ли.
- Сколько?
Гэллегер ответил без ложной скромности, однако наследница дела Броков выписала чек на значительно меньшую сумму. Изобретатель скроил гримасу оскорбленной добродетели.
- Не становитесь в позу. - Пэтси мило подмигнула ему. Я навела о вас кое-какие справки, мистер Гэллегер. У вас совершенно атрофировано чувство ответственности. Получив больше, вы успокоитесь и сразу забудете о деле. Я буду подпитывать вас деньгами, когда понадобится... но только после детального отчета о ваших тратах.
- Меня оклеветали, - с достоинством возразил Гэллегер. - Я собирался пригласить вас в ночное заведение. Естественно, не в какую-нибудь забегаловку. А дорогие клубы стоят соответственно. Еще один такой же чек решил бы проблему.
Девушка лукаво улыбнулась.
- Увы, нет.
- Может, купите у меня робота?
- Этого - ни в коем случае. Вы что хотите, чтобы папаша убил меня?
- Сдаюсь. Будем считать, что этого разговора промеж нами не было. - капитулировал Гэллегер. - А может быть...
В эту секунду включился видеофон. На экране возникла лишенная выражения абсолютно прозрачная физиономия. Внутри стальной головы вертелись, повизгивая, зубчатые колесики. Пэтси вжалась в кресло и тихо ойкнула.
- Извести Гэллегера, что он нужен Джо, о счастливое существо, - произнес скрипучий фальцет. - Сбереги память об образе и голосе моем до последних дней своего бренного существования. Свет прекрасного в этом мрачном, скучном и суетном мире...
Гэллегер обогнул письменный стол и посмотрел на экран видеофона.
- Черт возьми! Откуда ты взялся?
- Мне пришлось решать одну проблему.
- А как ты сумел меня найти?
- Я тебя опространствил.
- Как-как?
- Я опространствил, что ты в студии Брока, у его дочери.
- Что значит "опространствил"? - спросил Гэллегер.
- Это такое ощущение. У тебя ничего подобного нет, поэтому ты не поймешь. Нечто похожее на коктейль из сагражи с предзнанием.
- Какая еще "сагража"?
- Ну, конечно, ведь у тебя и сагражи отсутствует. Давай не будем терять время попусту. Меня ждет мое зеркало.
- Это его обычная манера беседы? - спросила Пэтси.
- Почти обычная. Бывает, что он говорит еще туманнее. Ладно, Джо. Какого черта тебе надо?
- Брок больше не твой работодатель, - объяснил Джо. - Я переуступил тебя парням из "Сонатона".
Гэллегер сдержался.