Следующим шел Фауст. Это был новый вампир, которого я видела внизу. При лучшем освещении его волосы отливали темно-красным, как будто неправильный оттенок рыжего, но ему это шло.
Кожаные штаны щеголяли большим количеством молний, чем нужно было, чтобы снять их или надеть, а черная рубашка застегивалась на молнию спереди. Она напоминала рубашку Ашера, если не считать цвета. Я не хотела думать, что там сейчас делает Ашер, продавший себя ради нас, и действительно ли он хотел быть с Нарциссом. Мне больше импонировала идея о самопожертвовании.
Я шла в середине, а за мной — две женщины. Сильвия все еще казалась мне на себя не похожей. Черная юбка такая короткая, что всякий, идущий позади, поневоле заметил бы все, что под ней есть. Ноги облекали черные чулки, от чего они казались длинными и стройными, хотя Сильвия выше меня всего на три дюйма. Еще она надела черные туфли на трехдюймовых шпильках, — может, это и создавало иллюзию длинных ног. Кожаный топ показывал очень четкую полоску тела от шеи до тонкой талии, схваченной широким поясом. Груди каким-то волшебным образом оставались по обе стороны от этой линии, будто их держало что-то, кроме лифчика.
Она улыбалась мне, но глаза ее уже выцвели до бледного волчьего цвета. Они не подходили под тщательный макияж и короткие, курчавые каштановые волосы.
Замыкала шествие Менг Дье. Там, где из-под винила проглядывала бледная кожа, она просто светилась. В приподнятом уголке каждого глаза что-то блестело, дополняя бледные тени век и резко наведенные ресницы. Она была меньше меня, уже в кости, с небольшой грудью, тоньше в талии, как изысканная птичка. Но взгляд, который она на меня бросила, подошел бы больше грифу, чем канарейке. Я ей не нравилась, не знаю почему. Но Жан-Клод меня заверил, что свою работу она сделает. У Жан-Клода много недостатков, но если он доверил мою безопасность Менг Дье, значит, она это может. Он никогда не бывает со мной небрежен — в этом смысле.
Фауста все это, кажется, чертовски развлекало. От всего, что он видел, он довольно улыбался. Многие вампиры для сокрытия своих чувств используют маску надменности; этот, кажется, выбрал веселое добродушие. Впрочем, вполне может быть, что он действительно жизнерадостный тип, а я просто старый циник.
А почему со мной не было Жан-Клода и Ричарда? Да потому, что леопарды — мои. Если я возьму с собой других доминантов, это будет сочтено слабостью. Я собираюсь беседовать с другими альфами, чтобы передать им леопардов, но пока я никого не нашла, мне их защищать. Если пойдет слух, что я слаба, леопарды станут добычей всех и каждого. Не только эти чужаки-оборотни, которые пытаются сейчас у меня их отобрать, но и каждый городской оборотень на них полезет. Забавно, до чего они бывают сволочными, эти оборотни, если нет силы, которая их приструнит.
Так что спасти леопардов должна была я — не Ричард, не Жан-Клод, а именно я. Да, но для этого мне надо было остаться в живых, отсюда и группа поддержки. Я упрямая, но не дура. Хотя некоторые из моих знакомых могли бы с этим не согласиться.
На каждой белой двери был серебристый номер. Опять-таки как в очень приличном отеле. Мы искали номер девятый. Из-за дверей не слышалось абсолютно ничего. Только издалека доносился грохот музыки да слышался тихий шорох винила и кожи — это шли мы. Я никогда не думала, что тихие звуки могут быть такими громкими. Может быть, дело было в жутковатой тишине коридора, или я что-то новое обрела от соединения меток. Улучшенный слух — это неплохо, правда? Но столько «даров» вампирских меток оказывались в лучшем случае обоюдоострыми.
Я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и со своей четверкой телохранителей зашагала дальше. Я знала, что они ради меня готовы пожертвовать жизнью — это и есть работа телохранителя. Джемиль прошлым летом за меня получил два выстрела из дробовика в грудь. Дробь не была серебряной, так что он выжил, но он-то этого не знал, становясь между мной и дулом. Сильвия мне была обязана жизнью, а женщина ее комплекции никогда не займет второе место в иерархии стаи, если не будет крутой волчицей. Но я не верила до конца, что вампиры пожертвуют ради меня своей жизнью-нежитью. Опыт подсказывал мне, что чем дольше тянется полубессмертная жизнь, тем сильнее цепляется за нее владелец. Так что я рассчитывала на волков и знала, что в случае чего обойдусь без вампиров. И не важно, что Жан-Клод им доверяет, важно, что не доверяю я. Я бы предпочла прихватить с собой побольше вервольфов, но если бы я показалась в окружении только их, это было бы признание, что я не могу обойтись без стаи Ричарда. Это не так или не совсем так. Увидим, насколько плохо дело, когда откроем дверь.
Номер девятый был почти в конце длинного коридора. Когда-то в здании был склад, и верхний этаж просто поделили на длинные коридоры с большими комнатами. Джемиль встал сбоку от двери, Фауст — прямо перед ней. Не слишком умно. Я заняла позицию с другой стороны двери и сказала:
— Фауст, гиенолаки должны были отобрать у этих парней пистолеты.
Вампир посмотрел на меня, приподняв бровь.
— Они могли найти не все оружие.
Он продолжал смотреть. Я вздохнула. Более ста лет «жизни», сила такая, что мог бы уже быть мастером, и все равно любитель.
— Не очень приятно стоять перед дверью, когда с той стороны пальнут из дробовика.
Он моргнул, веселье его частично испарилось, сменившись надменностью, свойственной большинству вампиров.
— Я думаю, Нарцисс не пропустил бы дробовик.
Прислонившись плечом к стене, я улыбнулась:
— Ты знаешь, что такое «коп-киллер»?
Он приподнял обе брови:
— Это тот, кто убивает полицейских?
— Нет, это патрон, созданный для пробивания бронежилета. У копов против него нет защиты. И такие бронебойные пули можно зарядить в обычный пистолет, Фауст. Дробовик я вспомнила для примера, есть еще много чего. И все это вырвет у тебя сердце, почти весь позвоночник или снесет голову, в зависимости от того, куда придется выстрел.
— Да отвали ты от двери, мудак! — велела Менг Дье.
Он повернулся и посмотрел на нее без всякого дружелюбия:
— Ты мне не Мастер.
— И ты мне тоже.
— Дети, не ссорьтесь! — произнесла я. Они оба посмотрели на меня. Отлично. — Фауст, если ты не хочешь, чтобы от тебя была польза, иди вниз.
— А что я такого сделал?
Я посмотрела на Менг Дье, пожала плечами и сказала:
— Отвали от двери, мудак.
У него напряглись плечи, но он грациозно поклонился своей бордовой шевелюрой.
— Как прикажет леди Жан-Клода, так и будет.
И он отступил, встав рядом со мной. Сильвия придвинулась ближе — не совсем между нами, но близко. Мне это понравилось. Помыкать вампирами — занятие иногда рискованное, никогда не знаешь, в какой момент им вожжа под хвост попадет. Ох, как мне не хватало моего пистолета!
— Что теперь? — спросил Джемиль. Он смотрел на вампиров так, будто ему их общество нравилось не больше, чем мне. Все хорошие телохранители — параноики. Входит в профессиональные качества.
— Постучим, я думаю.
Держась подчеркнуто в стороне, вытянув руку не больше, чем было необходимо, я твердо постучала три раза. Если будут стрелять через дверь, вряд ли попадут. Но стрелять никто не стал. На самом деле вообще ничего не случилось. Мы подождали, но терпение в список моих главных достоинств никогда не входило. Я снова начала стучать, но Джемиль остановил меня:
— Можно мне?
Я кивнула.
Он стукнул так, что дверь затряслась. Хорошая, прочная дверь. Если на этот раз она не откроется, это будет явно намеренно.
Дверь открылась, и за ней стоял шатен, мускулистый, как Аякс, но повыше. Нарцисс что, вербует их в гимнастических залах?
— Чего? — хмуро спросил открывший.
— Я Нимир-Ра леопардов. Думаю, вы меня ждете.
— Вовремя, блин, — сказал он и распахнул дверь так, что она хлопнулась об стену, прислонился к ней спиной и скрестил руки на груди. Значит, они не такие мускулистые, как кажется, если их можно было так сложить. Но он на самом деле показал, что за дверью никто не прячется. Приятно знать.