На самом деле я просто устала. Устала вытаскивать стаю из неприятностей, устала от Элизабет, которая ради вызова мне плевала на всех остальных, для которых ей полагалось быть доминантом. Наказывать ее я избегала, потому что мне ее не побить, что и надо было бы сделать. Я могла только застрелить ее. И этого я тоже старалась избегать, но она может поставить меня в такое положение, что других вариантов не останется. Пока что я смотрю, какой вред она может нанести. Если кто-то погибнет из-за нее, она отправится следом. И мне очень не нравилось собственное безразличие: убью я ее или нет. Мы знакомы с ней больше года. Не должно быть такого равнодушия, но никуда не денешься — оно есть. Мне она не нравится, и она напрашивается все время, что я ее знаю. Жизнь моя была бы проще, если бы ее не было. Но чтобы кого-то убить, нужна причина посерьезнее. Или нет?
— Позволю себе совет, — произнес Нарцисс. — Все вызовы вожаку, особенно от собственного народа, надо пресекать быстро, иначе трудности будут нарастать.
— Спасибо, впрочем, я это знаю.
— И все же она бросает тебе вызов.
— Я все пытаюсь ее не убивать.
Мы очень спокойно переглянулись, и он чуть кивнул.
— Пистолет, пожалуйста.
Я вздохнула и приподняла блузку, хотя материя была жесткой и пришлось закатить подол, чтобы добраться до рукояти. Вытащив пистолет, я проверила по привычке предохранитель, хотя знала, что он установлен.
Нарцисс взял пистолет. Двое охранников придвинулись, загородив нас от публики. Но вряд ли кто-то сообразил, что происходит.
Нарцисс улыбнулся, когда я опустила блузку, накрыв опустевшую кобуру.
— Честно говоря, если бы я не знал, кто ты и какова твоя репутация, я бы не унюхал пистолет, потому что не искал бы. Твой наряд не наводит на мысль, что под ним может скрываться такого размера оружие.
— Осторожность — мать изобретательности, — ответила я.
Он чуть наклонил голову:
— Теперь добро пожаловать, и насладись прелестями и ужасами моего мира.
С этой несколько загадочной фразой он и его охранники ушли в толпу, унося мой пистолет.
Жан-Клод провел пальцами по моей руке, и от этого легкого движения меня развернуло к нему. Брр, сегодня и без того полно сложностей, чтобы добавлять к ним сексуальное напряжение.
— Твои коты в безопасности, пока мы не войдем к ним наверх. Я предлагаю сначала соединить метки.
— Зачем? — спросила я, и пульс забился у меня в горле.
— Пойдем к нашему столику, и я объясню.
Он пошел через толпу танцующих, больше не прикасаясь ко мне. Я направилась следом, не в силах оторвать глаз от облегающего его сзади винила. Как я любила смотреть на его походку, идет он ко мне или от меня!
Столики были небольшие, и у стен их стояло много. Но танцпол был свободен, чтобы можно было устроить что-то вроде шоу или показа. Сидящие были одеты в кожу с металлической отделкой. Ох, как мне хотелось оказаться где-нибудь в другом месте до начала шоу!
Жан-Клод отвел меня в сторонку перед тем, как подойти к столу, где сидели Джейсон и еще трое совершенно мне незнакомых. Он подошел ко мне так близко, что от дуновения ветерка нас как бы прижало друг к другу. Рот Жан-Клода оказался прямо у моего уха, и он сказал так тихо, что звук был легким дыханием.
— Нам всем будет безопаснее, когда метки соединятся, но есть и другие... выгоды. У меня много малых вампиров, пришедших в последние полгода на мою территорию, ma petite. Без тебя я не решался приводить силы более серьезные, опасаясь, что не удержу их. Как только наши метки объединятся, ты сможешь ощущать всех тех вампиров, что подчинены мне.
Исключение, как всегда — Мастера Вампиров. Они лучше других умеют скрывать, кому принадлежат. И еще: соединение меток позволит моему народу ощутить, кто ты, и понять, что случится, если они перейдут с тобой границы.
Я ответила, еле шевеля губами, тише, чем он, потому что он все равно слышал.
— Тебе пришлось быть очень осторожным?
Он на миг коснулся меня щекой:
— Очень сложная и тонкая хореография.
Я в этот вечер вышла, крепко поставив на место свой метафизический щит. Марианна объяснила мне, что при разорванной ауре остальная защита — невероятно важна. Сегодня я закрылась камнем — полностью гладким камнем без стыков. Ничто не может попасть ни внутрь, ни наружу без моего позволения. Только сила Нарцисса уже танцевала сегодня внутри моих щитов. Я боялась, что прикосновение Жан-Клода разрушит камень, но этого не случилось. Я даже не осознавала щитов, если не сосредоточиться на них. Они оставались на месте, даже когда я спала. Только когда нападают, надо сосредоточиться, если ты умеешь ставить щиты. Я неделю в начале месяца провела в Теннеси с Марианной, отрабатывая только это. Не стала великим мастером, но кое-чему научилась.
Щиты были на месте. Мои эмоции тонули в Жан-Клоде, но душа оставалась при мне, то есть Марианна была права. Мертвых мне было проще удержать за щитом, чем живых. И это придало мне смелости.
Я прижалась лицом к Жан-Клоду, и ничего не произошло. Нет, конечно, ощущение его кожи отдалось во всем теле, но щиты даже не шелохнулись. Меня оставило напряжение, которого я до тех пор даже не осознавала. Мне хотелось, чтобы он обнял меня. Это был не просто секс — иначе я бы уже давно смогла избавиться от Жан-Клода. Он тоже это ощутил, потому что его ладони легли на мои голые руки. Я не возразила, и он погладил меня, от чего я вздохнула счастливо.
И прижалась к нему, обхватив его руками. Я положила голову ему на грудь и слышала, как бьется его сердце. Оно бьется не всегда, но сегодня билось. Мы держали друг друга почти целомудренно, просто потому, что могли снова коснуться друг друга. Работа над метафизикой помогла мне добиться того, чтобы не терять при этом себя. Результат стоил усилий.
Он отодвинулся первым, заглянул мне в лицо.
— Мы можем соединить метки прямо здесь или найти место, более уединенное.
Жан-Клод перестал шептать. Очевидно, ему было безразлично, услышит ли нас кто-нибудь.
— Я еще не поняла, что значит объединение меток.
— Я думал, твоя Марианна тебе объяснила.
— Она сказала, что мы подойдем друг другу как кусочки мозаики, и когда они соединятся, освободится сила. Но еще она сказала, что способ это сделать индивидуален для каждой группы.
— Ты будто цитируешь.
— Так и есть.
Он помрачнел, и даже это легкое движение лица завораживало.
— Я не хочу, чтобы ты была неприятно удивлена, ma petite. Стремлюсь к честности, поскольку ты так высоко ее ценишь. Мне никогда ни с кем не приходилось этого делать, но почти все, что между нами происходит, окрашено сексом, так что, наверное, и здесь тоже он вероятен.
— Я не могу оставить леопардов так надолго, чтобы съездить куда-нибудь в отель, Жан-Клод.
— Им ничего не будет. Пока ты не поднимешься к ним, они вне опасности.
Я покачала головой и отодвинулась.
— Извини, но я отсюда без них не уеду. Если хочешь сделать это потом, я не возражаю, но леопарды — в первую очередь. Они ждут, что я их выручу. Не могу я оставить их на то время, что понадобится на этот метафизический секс, пока они ждут, боятся и истекают где-то кровью.
— Нет, нам медлить нельзя. Я хочу, чтобы мы это проделали до того, как начнется драка. И мне не нравится, что ты без пистолета.
— А соединение меток даст мне больше... способностей?
— Да.
— А тебе? Что ты от него получишь? — Я стояла у стены, более не касаясь Жан-Клода.
— Снова станет сильной моя защита, и я тоже обрету силу. Тебе это известно.
— А какие с этим связаны сюрпризы, о которых мне следует знать?
— Как я уже сказал, я никогда ни с кем этого не делал, и даже не видел, как это делается. Для меня это столь же непредвиденно, как для тебя.
Глядя в эти изумительные глаза, я хотела бы ему верить.
— Я вижу в твоих глазах недоверие, ma petite. Но это не мне ты не веришь, а своей силе. С тобой никогда ничего не бывает, как должно быть, ma petite, потому что твоя сила не похожа ни на какую другую. Ты — магия дикая, неукрощенная. С тобой самые тщательно продуманные планы летят в тартарары.