Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.rulit.me
========== Часть I. “Тень”. ==========
— Почему мы должны? Ведь ты говорил…
— Я не бог. Прости.
— И теперь ты забудешь меня?
— Драгоценность моя, никогда!
— Так надолго расстаться…
— И мне было страшно тогда, я уходил в неизвестность.
— Ты всё ещё помнишь… и не простил.
— Теперь мы знаем всё, о чём ты тревожишься?
— Но если я забуду?!
— Ты никогда не забудешь.
— Билл?
— Что, любимый?
— Je t’aime.
***
Деревушка Сент-Мари так и оставалась бы одной из сотен с таким названием, если бы не ежегодный Праздник яблок, который всегда собирал в ней жителей окрестных деревень и небольших городков. Эта традиция родилась ещё в средневековье. Ярмарка проходила в открытом поле, под ярко-голубым небом, среди только что собранной пшеницы и доцветающих васильков. Торговцы продавали всё – от вина до кружев, бродячие актёры ставили свои спектакли, цыгане зазывали в свои шатры — погадать, а певцы и музыканты радовали народ новыми песнями и танцами. Обязательно было несколько больших столов, на которых были выставлены различные кушанья из яблок: яблоки запечённые, яблоки сушёные, яблоки в карамели, яблочные леденцы и пироги, сидр. Приезжие смотрели на местных, а местные, нарядившиеся в свои самые дорогие платья, которые вышли из моды ещё во времена Людовика XIII, с интересом разглядывали модных приезжих. Дети шныряли в толпе, гоняясь друг за дружкой, или вились возле родителей, выпрашивая игрушки и леденцы. Вслед за Праздником яблок всегда следовала череда свадеб, поскольку для многих он был единственной возможностью познакомиться с кем-нибудь. Кто-то уезжал, кто-то селился в Сент-Мари, так что к следующему у многих уже появлялись дети, с которыми они приходили на него, и так происходило из года в год. И нынешний, 1752-ой, конечно же, не стал исключением, особенно после такого богатого яблочного урожая, какого не было уже несколько лет.
Высокий, молодой провансалец смешался с толпой, прогуливаясь после представления, устроенного бродячими музыкантами из Марселя, которые пригласили его выступить с ними. Он красиво пел, и согласился на их предложение, потому что нуждался в деньгах, а в кошельке, после съёма комнаты, оставалось всего десять экю. Теперь он скрывался от толпы восторженных провинциальных дворянок, которые наперебой стали приглашать молодого певца к себе. Оставшись один, он облегчённо вздохнул, и улыбнулся сам себе. Его длинные, иссиня-чёрные волосы переливались в лучах солнца, а янтарные глаза, обрамлённые пушистыми чёрными ресницами, заинтересованно бегали по лицам и нарядам людей.
— Гийом!
Юноша обернулся, услышав своё имя, и увидел грузного барабанщика, который прорывался к нему сквозь толпу, — Постой, земляк! Ты куда путь держишь-то?
— В Париж, куда же ещё? – сверкнув белоснежной улыбкой, парень мечтательно прикрыл глаза, — Попытаюсь сделать там карьеру…
— Только не говори, что мечтаешь стать генералом! – хохотнул мужчина, насмешливо разглядывая его хрупкую фигуру, — Тебе, разве что, в этот… балет… — барабанщик скривился, силясь вспомнить название.
— Мерлезонский? – снисходительно усмехнулся парень.
— Да!
— Я так и хочу. В королевский балет. Говорят, у них чудесный маэстро.
— Да ты попробуй туда пробейся!
— Вот увидишь, Жерар, однажды Гийома Беранже узнает не только Париж, но и вся Франция!
— Ладно-ладно, храни тебя бог в твоём Париже, чудак, а мы едем в Тулузу. Если передумаешь, то…
— Нет.
Простившись с барабанщиком, Билл – именно так называли Гийома родные — пошёл дальше по рядам торговцев мёдом. Неподалёку стоял цыганский шатёр, который привлёк внимание юноши – возле него кто-то ссорился, перекрикивая даже гомон шумной ярмарки. Какой-то молодой человек громко спорил, не боясь целого табора цыган, что собрались вокруг, и по их виду можно было понять, что ещё чуть-чуть и завяжется драка. Подойдя ближе, Билл прислушался и понял, что тот обвинял их в шулерстве, доказывая, что Таро – это не игральные карты, с которыми можно делать трюки, обманывая простодушных крестьян, а серьёзное учение, требующее правильного подхода и понимания. Когда смельчак закончил свою речь и пошёл прочь, Билл перехватил его у большой винной бочки.
— Не боитесь их?
— Кого? – молодой человек поднял тёмно-карие глаза, — И кто вы, мсье?!
— Я … — растерялся Билл, — я хотел сказать, что вы очень смело ругались с цыганами.
— А, эти сволочи совершенно обнаглели! – недавний пыл быстро вернулся, — Вы бы видели, что они творят с Таро!
— А вы верите в пророчества? — заинтересованно разглядывая гневно покрасневшего мужчину, осведомился Билл.
— А вы нет? – вопросом на вопрос ответил тот.
— Верю.
— Жан Альетте, — представился спорщик, — я занимаюсь астрологией и Таро уже много лет, и ни разу ещё не слышал такой глупой трактовки!
— Гийом Беранже, — гордо вскинув голову, произнёс своё имя Билл, будто бы уже давно стал лучшим танцором Франции, — зашёл в эти места по пути в Париж. А вы смогли бы мне что-нибудь предсказать?
— Луна в Скорпионе… карт с собой у меня нет. — задумчиво глядя на своего собеседника, ответил Альетте, — Но одно я скажу вам точно: сегодня произойдёт что-то очень важное. Что-то, что вы запомните на всю жизнь. Не упустите свою удачу. — сказав это, мужчина развернулся, и пошёл прочь.
— Но я попаду в Париж?! – крикнул Билл ему вдогонку.
— Всё решится сегодня!
— И что такого может решиться сегодня? – неизвестно, у кого спросил юноша, глядя вслед удаляющемуся прорицателю.
— Анжуйского налить? – буркнул торговец, толстый, как и его винная бочка.
***
Ответ на свой вопрос Билл получил спустя несколько часов, когда не раздумывая, бросился в горящий, разваливающийся домишко, чтобы спасти слепого, который не мог выйти из пылающей постройки. Вечернее веселье было в самом разгаре, когда на окраине Сент-Мари загорелся дом старушки, пока та жарила гусей, которых продавала в местную таверну. Из-за жаркой погоды пламя быстро перекинулось на весь дом, где находился её единственный постоялец – слепой сирота по имени Томá Дювернуа. Ветхая постройка стала быстро разваливаться, и как женщина ни умоляла помочь, никто из собравшихся зевак и не думал рисковать жизнью, чтобы спасти слепого сироту. Только провансальский мечтатель, по имени Гийом Беранже, не побоялся броситься в охваченный пламенем дом, который рухнул через пару мгновений, после того, как он и спасённый им юноша оказались в безопасности.
— Как вас зовут? – усадив дрожащего погорельца на траву, спросил Беранже.
— Тома Дювернуа. — тихо ответил тот, крепко вцепившись тонкими пальцами в запястье своего спасителя, — Благодарю вас, мсье…
— Гийом… просто Билл! — Пойдёмте со мной, ведь вам теперь негде переночевать.
Билл помог юноше подняться и, оставив позади шумящую толпу, и догорающие развалины, они побрели к постоялому двору, где этим утром провансалец снял маленькую комнатку на одну ночь, потому как следующим утром собирался вновь отправиться в путь. Он сам ещё до конца не понимал, что сейчас произошло, но ему казалось, что он наблюдает за происходящим со стороны. Поднимаясь по деревянной лестнице на второй этаж, Билл слышал только скрип старых ступенек и два частых дыхания – своё и своего … он сам ещё не мог понять, кто для него этот бедняга Тома. Держа его под руку, он ощущал, как того бьёт крупная дрожь, и как она постепенно передаётся ему самому.
— Полагаю, мне лучше уйти. – послышался в темноте хрипловатый голос, пока Билл зажигал свечу. Вспыхнув, огонь осветил помещение, и Беранже потянул слепого за руку, усаживая на низкий топчан, укрытый соломой.
— Я вас не отпущу, — с улыбкой произнёс он, — или я похож на сумасшедшего?
— Похожи. — всё так же тихо ответил внезапный гость, и его ответ очень удивил Билла.