- Я устал тогда, я устал от всего, что происходило вокруг. Он по-прежнему ничего не видел, а мне хотелось обожания, и тут… - Гийом прервался, и умоляюще взглянул на царственную покровительницу, - скажите, Марисэ ещё жив?
- Не только жив, но и свободен, - невозмутимо ответила маркиза, немного поджав губы.
- Как… - опешив, Гийом некоторое время молчал, не зная, как принимать эту новость, - но ведь, идут допросы… Фуке сам говорил мне!
- Я расскажу вам, Гийом, но пообещайте, что никто и никогда не узнает о том, что я вам сообщила. Иначе, вы сами понимаете, я должна буду себя защитить, а меня совершенно не устраивает такое положение. Я желаю вам только добра.
- Боже мой, - прикрывая глаза, выдохнул Гийом, - он вне опасности… значит, он скоро будет здесь?
- Нет. Послушайте меня, - всё ещё колеблясь, Жанна-Антуанетта заговорила медленно и нерешительно, - вы же, наверняка, осведомлены о подробностях его жизни?
- Да.
- Пришло время, и теперь он должен вернуться в Японию, где его сторонники собирают армию, чтобы свергнуть правящую власть, и вернуть бразды правления императорскому двору. Арест был разыгран для пущего шума, поскольку не исключено, что в Версале есть глаза и уши Сёгуната в лице наших соотечественников. Их возможности во Франции ничтожны, однако я и Его Величество знали о приказе убить Марисэ, как только он попытается покинуть пределы Франции, чтобы примкнуть к своим союзникам. А потому необходимо было разыграть его арест, чтобы исчезновение не вызывало вопросов. Исполняя данное императору обещание, король обеспечил безопасное пребывание его сына в королевстве, и теперь, я надеюсь, Чёрный лебедь находится где-то в морских просторах на голландском фрегате. Мне жаль, что вы столько всего пережили зря, но подобная конфиденциальность была необходима.
Маркиза замолчала, с состраданием взирая на Гийома, который сидел перед нею неподвижно, нервно теребя кружевной платок, бессмысленным взглядом блуждая вокруг. Как глупы были мысли о самопожертвовании, как бессмысленны были беспокойства, как ничтожны были все его действия до сих пор!
- И он ничего не сказал мне… - тихо произнёс Нарцисс, глядя на пламя лампады, горящей у серебряного распятия, - Боже мой, он ничего мне не сказал!
- Быть может, потому что знал, что вы не любите его? – очень осторожно, но в то же время настойчиво спросила маркиза, и Гийом ничего не ответил ей на это, потупив взгляд и опустив голову, - Так и быть. Подождите минутку.
Поднявшись, она оглянулась на дверь, затем проверила потайной ход за портьерой, и убедившись, что поблизости никого нет, прошла к камину. Маленьким ключиком, что висел на поясе, она открыла золотую шкатулку в виде яйца, и извлекла оттуда крошечный конверт.
- Читайте, - протягивая письмо Беранже, шепнула маркиза, - читайте же!
Нетерпеливо сорвав печать, Гийом увидел знакомый почерк, и взгляд его взволнованно забегал по строчкам, в которых каждое последующее слово било по сердцу больнее предыдущего:
«Любезный друг, я не знаю, прочтёте ли вы когда-нибудь моё письмо, однако ничего не сказать тому, кто подарил мне самые чудесные минуты, было бы непростительно. Прошу вас не таить на меня обиды. Вы должны понимать, что долг, диктуемый мне кровью и призванием - превыше всего остального для меня, даже любви и дружбы.
Моё сердце навсегда запомнит совершенный аромат французского нарцисса.
Прощайте».
- Как забавно, - Гийом медленно разорвал записку на мелкие кусочки, и на его устах возникла улыбка умалишённого, - Они все пишут одинаково… Вы знаете, что он сделал?
- Марисэ?
- Да нет же, Тома!
- Что он сделал? - маркиза настороженно взглянула на Беранже, не понимая резкой перемены темы.
- Вы всё знаете, и высмеиваете меня, не так ли? Ну, скажите же мне правду в глаза! – закричал он, кидая обрывки в спящий камин.
- Дитя моё, успокойтесь, умоляю! – поднимаясь вслед за ним, и хватая за руку, взмолилась маркиза, - Постарайтесь держать себя в руках, нельзя, чтобы нас слышали!
- Простите меня.
Де Помпадур с трудом удалось заставить Гийома сесть обратно. Она поспешила налить ему вина, чтобы немного привести в чувства, и почувствовала невероятное сострадание к несчастному мальчишке, который остался один. Мельком взглянув на короткое и сухое послание японца, она сама испытала что-то вроде обиды, хотя ничего другого не ожидала от хладнокровного герцога.
- Тише, тише, - поглаживая Нарцисса по голове, шептала Жанна-Антуанетта, видя, как он побледнел и затрепетал, словно колос на ветру. В глазах его не было ни единой слезы, а тёмная, мутная бесконечность, что зияла в них, ужасала. Этот миг стал переломной точкой в их беседе. Женское сердце, особенно подёрнутое поволокой нежных чувств, обладает поистине великой силой, и кроет в себе не менее великую опасность. Как и все опытные люди её возраста, маркиза повидала моря слёз, как фальшивых, так и обжигающих неподдельной скорбью. Однако совершенно сухие, безумные глаза провансальца, напомнившие ей глаза смертника перед казнью, оказались способны сокрушить последние сомнения, внушая о необходимости соединить два страждущих сердца.
Тут же в двери постучались, и, прерывая напряжённую паузу собеседников, на пороге возник мсье Фуке с какой-то бумагой, которую, после поклона, вручил маркизе, и коротко поприветствовав Гийома, вновь скрылся за дверью. Пробежав глазами по строчкам указа, де Помпадур отложила его в сторону, возвращаясь к беседе тет-а-тет.
- Гийом, успокойтесь, я скажу вам, где ваш Тома.
- Вы шутите… – вскинув неверящий взор, прошептал Беранже, - прошу вас, лучше убейте меня, чем я буду тешиться пустой надеждой.
- Боюсь, что распоряжаюсь чужой жизнью, не имея на то никакого права, хотя, и не впервой… - молвила де Помпадур, и задумалась, - В этой бумаге имена тех, кого должны казнить в связи с объявленной охотой на ведьм. Средневековая дикость. Но так надо… это условие было в числе прочих, обеспечивающих безопасность Марисэ.
- Боже, - поражённо воскликнул Гийом, раздираемый на части всем, что слышал в последние десять минут, - как же так можно? Я видел страшные вещи вчера и сегодня, и это всё для того лишь…
- Это политика, мой мальчик. Церковь давно требовала дать добро на арест еретиков, и им просто кинули кость, чтобы не вздумали подогревать переворот вместе с остальными недовольными. И без того стране хватает мятежей. И вот, представился удобный случай.
- Господи, и Марисэ об этом знал? Что же это за…
- Молчите, прошу вас! – воскликнула де Помпадур.
- Голова кружится, всё это для меня слишком дико, - хватаясь за виски, простонал Гийом, - Мне будет лучше уйти, но… расскажите мне о Тома, умоляю вас!
- Полагаю, Этьен будет очень зол на меня, но я привыкла мыслить сердцем в делах сердечных, - сжимая похолодевшие пальцы Беранже, грустно улыбнулась маркиза, - Ваш мальчик находится в аббатстве Серрабона, что в Руссильоне…
- Значит, он действительно в монастыре! - поражённо прикрыв рот рукой, Гийом издал невнятный стон, и поднявшись, отошёл к окну, устремляя взгляд вдаль - туда, где рабочие возводили помост для спектакля в честь Дня Рождения монарха. Год назад так же торопливо стучали молотки и его собственное сердце, предвкушающее долгожданное свидание с Марисэ. Теперь эти воспоминания казались запылённым, далёким прошлым, и даже сухое послание, прочитанное несколькими минутами ранее, не задело чувств так, как было должно оскорбить обманутого любовника. Вспомнилось Нарциссу и следующее после празднества утро, когда на озере он стал свидетелем восхитительной по красоте, но столь же печальной сцены, когда белоснежный лебедь взмыл в небеса, простирая крылья над зеркальной гладью и растворяясь в солнце, оставляя чёрным птицам одну только свою тень.