- Вильгельм…
- … что?
Я не хочу, чтоб эхо этих строк
Меня напоминало вновь и вновь.
Пускай замрут в один и тот же срок
Мое дыханье и твоя любовь…
ТВС
______________________
* - Реальное событие, происшедшее в 1752 г.
** - Маршал Франции с 1748 г. Дед губернатора Новороссии, одессита дюка де Ришельё.
*** - Реальный персонаж. Прославленный лорд-адмирал Великобретании.
*** - (фр. mignon — крошка, милашка) — распространившееся в XVI веке во Франции обозначение фаворита, любимчика высокопоставленной особы. В зависимости от прихотей покровителя они также могли быть его любовниками. Из-за этого в последующие века слово «миньон» прочно ассоциировалось с нетрадиционной сексуальной ориентацией и продажностью.
========== Часть І. продолжение 6 ==========
Когда захочешь, охладев ко мне,
Предать меня насмешке и презренью,
Я на твоей останусь стороне
И честь твою не опорочу тенью.
Отлично зная каждый свой порок,
Я рассказать могу такую повесть,
Что навсегда сниму с тебя упрек,
Запятнанную оправдаю совесть.
И буду благодарен я судьбе:
Пускай в борьбе терплю я неудачу,
Но честь победы приношу тебе
И дважды обретаю все, что трачу.
Готов я жертвой быть неправоты,
Чтоб только правым оказался ты.*
(У.Шекспир, сонет 88)
POV Author:
- Луиза, Тома здесь не появлялся? – громко крикнул Гийом с улицы в окошко кухни.
- Нет, я видела его только утром. Садись обедать!
- Я же не…
- Молчу, молчу! И как я только могла такое предложить?! – засмеялась повариха. И действительно, как она могла – Гийом никогда не ел без арфиста, и к этому привыкли все, как обитатели дома де Роган, так и прислуга. Граф не был настолько жадным, чтобы запрещать слугам есть вкусности с его стола, но Луиза всё самое лучшее приберегала для своего сына и двоих музыкантов, к которым относилась, как к собственным детям. Но сегодня в её улыбке была нескрываемая грусть, которая не укрылась от глаз Беранже.
- Не грусти, Луиза. Когда мы прибудем на место и устроимся, я тотчас напишу тебе, - мягко произнёс Гийом, подошедшей к окну женщине.
- Я не знаю грамоты, сынок. Придётся просить Жака… - в серых глазах сверкнули слёзы.
- Прошу тебя, не нужно. – протянув руку Луизе через окно, Билл ласково ей улыбнулся, - Я пока пойду, поищу его.
Повариха не могла не засмеяться сквозь подступившие слёзы - Гийом был настолько милым, и его улыбающееся лицо в окне было таким ещё по-детски весёлым и светящимся. Куда он бежал, зачем? Простой деревенской жительнице было этого не понять, и когда черноволосая макушка скрылась в кустах цветущей сирени, она, наконец-то, дала волю слезам: прощаться с этим неугомонным, сладкоголосым провансальцем не хотелось, также как и с его невидящим другом, милым и добрым арфистом. Семь месяцев, проведенные вместе с ними, казались половиной всей жизни. Юноши настолько влились в общую атмосферу дома де Роган, настолько дополнили её, что теперь без них он и не представлялся. Как же прекрасные вечера без чтения стихов и сонет? Как же праздники без музыкальных композиций и грустных песен?
Пройдя чуть вверх по течению реки, Гийом обнаружил своего возлюбленного с арфой, под цветущим деревом дикой яблони. Тем самым, под которым они впервые коснулись друг друга уже не как друзья, а как влюблённые. Тут случился их первый поцелуй, и именно сюда они так часто приходили с наступлением весенней поры – пересидев в доме графа всю зиму, молодые люди встретили весну, и теперь можно было продолжать свой путь в столицу. Билл улыбнулся сам себе: можно было и не искать Тома нигде больше, а сразу идти сюда. И как он только не догадался, что его чувствительный арфист, несомненно, придёт в это место в последний их день в Сент-Мари? Сгорбленная фигурка любимого заставила сердце сжаться. Билл снова ощутил то, что никак не мог отбросить все последние месяцы. Это было некое недоброе предчувствие.
Вот он, Тома - хрупкий и нежный, проводящий свои дни в обществе арфы и музы. Он необыкновенно гармонично выглядит в окружении дикой, цветущей природы. Именно здесь, без городской суеты и желания выделяться, без лишних мыслей. Зеленеющая трава и искрящаяся в лучах весеннего солнца река, бегущая куда-то, уносящая все тревоги. Цветущие яблони и кусты сирени. Разноцветные бабочки, порхающие над их благоуханными цветами. Сколь божественна эта картина, и как прекрасен тот, кто на ней изображён! Как можно разрушить эту идиллию? Как можно уводить его с собой в неизвестность? Всю зиму Гийом промучился этими мыслями. А что их ожидает в Париже? Ведь он сочинил для Тома историю о Лотарингии, и о том, что имеет на руках письмо Станислава I с рекомендацией для метра Лани в Версале, где на самом деле, у него нет никого и ничего.
Приблизившись к арфисту сзади, Билл присел за ним, тихонько устроив ладони на его талии, и положил голову ему на плечо. Такой привычный и любимый им аромат душицы, исходящий от блестящих волос Тома, сразу же окутал своей мягкостью, заполняя лёгкие, и принося ощущение полного счастья.
- Почему не играешь? – спросил Беранже, задерживая взгляд на тонких пальцах, что замерли на струнах, и одной рукой отодвинув в сторону непослушные пряди, мягко поцеловал Тома в затылок у самых корней волос, где были очаровательные кудряшки. Арфист вздрогнул, и грустно вздохнул, пока Билл умилённо наблюдал за тем, как пробегают по его шее мурашки.
- Птицы. Ты слышишь, как они поют? Я не хотел перебивать их, заслушался. А пчёлы как жужжат, слышишь? И ароматы… как благоухает яблоня, сирень…
- Пока я чувствую только одно благоухание, - томно прошептал Беранже, крепче оплетая Тома руками, и начиная покрывать поцелуями гладкое плечо, приоткрывшееся сползшей сорочкой. – Это для меня самый желанный аромат.
- Билл… - немного обиженно протянул Дювернуа, всё же тая от этой ласки.
Когда Тома только сказал о птицах и шмелях, которые кружили над расцветающей природой, Гийом сразу же прислушался и услышал то, о чём с таким восторгом говорил возлюбленный. Закрыв глаза, и спрятав лицо в пышных, медово-русых волосах арфиста, он ощутил всё, что воспринимал тот, не видя окружающих его красот: тёплый воздух, приятные ароматы, журчание воды, гулкое жужжание шмелей – все звуки весны. Но в очередной раз заострять внимание на ограниченном восприятии Томом мира вокруг он не захотел. Устал. Достаточно было того, что прекрасную зиму он ему не показывал, а рассказывал. Приносил горстку чистого снега и с одновременными умилением и болью наблюдал за тем, как Тома весело смеётся, осторожно касаясь языком мгновенно тающих снежинок. Этот странный арфист, как оказалось, любил есть снег, и как только выпадал новый, Гийом спешил в сад, чтобы собрать с деревьев и кустов свежие хлопья, а потом вернуться и получить свою долю сладости и боли. Это тоже стало у них ритуалом – Тома лакомился холодным даром природы, а Беранже нежно слизывал капли талого снега с его губ, тем самым согревая их, то же самое происходило и с сосульками, но тогда холодные игры заканчивались очень жарко, потому как одного, и другого слишком будоражила понятная схожесть.