Тем не менее, последний скандал, в котором совершенно случайно оказался замешанным Андрэ, произошёл из-за Чёрного Лебедя. Аннет, голубоглазая красавица с тёмно-каштановыми волнистыми волосами, которые всегда перевязывала лиловой лентой, презирая парики, однажды утром ворвалась в беседку, где был Андрэ вместе с несколькими пажами, и принялась кричать, что видела юношу ночью, тайком покидающим покои Чёрного Лебедя. Девица голосила так, что сбежались все придворные, и в их присутствии она напрямую уличила его в позорной связи. Было грандиозное разбирательство, с участием всех обитательниц и обитателей Оленьего Парка, маркиза де ля Пинкори, мадам де Помпадур и самого короля, закончившееся плачевно для Аннет. Оказалось, дабы проскользнуть поздней ночью через несколько коридоров неузнанной, она облачилась в мужское платье и надела парик, очень похожи в полутьме на причёску Жирардо. У неё были любовные дела с неким пьемонтским миньоном по имени Джованни, покои которого находились недалеко от апартаментов Лебедя. Девицу выгнали, когда вскрылась вся правда, а также пришлось отослать и своего миньона, который всё божился, что не знает никакой Аннет, и умолял Его Величество не гневаться и выслушать его, однако, король был непреклонен. Самым странным было то, что буквально на следующий день после этого происшествия никто не вспоминал более, ни ту дерзкую девицу, ни миньона, и ни слова не говорил о Чёрном Лебеде. И это при таком-то пикантном скандале! Версальские стены всегда гудели, обсуждая даже то, чего не происходило вовсе, однако это было забыто сразу, а на все вопросы, что пытался задать Андрэ, каждый делал вид, что не понимает, в чём дело. Но именно тогда, когда шло это разбирательство, он и увидел Чёрного Лебедя.
***
Мрак и серость. Именно таким представилась столица Гийому, когда они с Дювернуа только вошли в городские ворота. На восприятии сказалось всё: и усталость от долгого пути, которые длился почти три месяца, и пасмурная погода, с накрапывающим дождём, и грязные улицы, полные бедняков и юродивых. Но самым главным была та самая неизвестность и серьёзные опасения, что давняя мечта так и может остаться мечтой. Пылу поубавилось ещё в пути, когда Тома сильно прихворал, стоило им только добраться до Шатору. Арфиста сильно лихорадило после холодного дождя, под который они попали из-за того, что из Аржентона до Шатору не ехал ни один обоз, и прождав около трёх дней, молодые люди отправились пешком. Вторая половина августа выдалась на редкость прохладной, путь оказался не таким лёгким, каким был в тёплые июньские дни, когда они шли из Брив-ля-Гайард до города Лемонж. В итоге им пришлось остановиться в последнем на неделю, чтобы Тома мог прийти в себя. К счастью, у них были деньги, которые им милостиво дал граф де Роган специально на дорогу, и они могли позволить себе пусть и не гостиницу, но не самый худший постоялый двор, и позвать лекаря. Также, не раз во время пути, их часто брали к себе крестьяне, или делились местом в своих кибитках кочевые музыканты, подвозившие до ближайшего городка.
В пути им довелось наслушаться разных историй. Так, поговаривали, в Париж шли толпы разозлённых крестьян из окрестностей Лиона – возмущённые возросшими налогами, люди были полны решимости дойти до самого короля, чтобы сообщить ему о жестокости и алчности сборщиков податей. Слушая значительно приукрашенные рассказы трактирщиков обо всех этих беспорядках, Гийом не раз задумывался о том, сколь ничтожны его беспокойства и желания по сравнению с теми бедами, что переживали обделённые, голодающие люди, которые, работая на земле, не имели права хотя бы на один колосок. Они были вынуждены тайком продавать зерно, и несли наказание, если об этом узнавали доносчики сборщика податей.
Проходя по улице Медников, где более сотни лет назад был убит Генрих IV, Беранже едва успевал прикрывать и проталкивать Тома сквозь толпу, стараясь защитить от прокажённых, тянущих руки за милостыней. При этом он нёс все их вещи, поскольку Дювернуа и без того страдал, сильно натерев спину арфой, которую носил через плечо, обёрнутой в ткань. Грязь, смрад из-за помоев, которые горожане выплёскивали прямо на улицы, больные и нищие, валяющиеся там же – это выглядело настолько ужасно, что Гийом вновь был вынужден признать, как же хорошо, что Тома ничего этого не видит. Всадники на своих скакунах гнали по улицам быстро и небрежно, совсем не заботясь о том, что перед ними живые люди, а с одной богато украшенной кареты кучер даже специально соскочил, чтобы побить мальчишку, который едва не попал под колёса – чтобы наука была. Билл и так старался держать Тома как можно крепче и ближе к себе, но когда на его глазах промчавшийся всадник не глядя задавил старушку, он вцепился в руку Дювернуа мёртвой хваткой, и когда тот спросил, что случилось, и отчего такие крики кругом, ничего не ответил, но только свернул в ближайшую подворотню, чтобы немного отдышаться и прийти в себя.
То и дело поглядывая на Тома, Билл видел уставшее, но совершенно спокойное лицо, и лишь изредка арфист что-то спрашивал, будто чувствуя усталость любимого, и что лучше не донимать его сейчас расспросами. Это качество уже не раз поражало Беранже – голодный или уставший, даже заболев, он никогда и ничего не просил, ничем не выказывая плохого расположения духа. И хотя Гийом непрерывно держал его за руку, тем не менее, то и дело оглядывался, будто желая удостоверится, что Тома действительно рядом с ним. И сейчас, когда глаза слипались на ходу, а в животе ничего не было вторые сутки, Билл прекрасно понимал, что арфист находиться не в лучшем состоянии, но при этом не произнёс ни слова об этом. На улицах на них постоянно оборачивались, не давая раствориться в суете большого города, где, как думал Билл, на них никто не должен был обращать внимания. Но двое очень высоких, загорелых юношей притягивали взгляды, как смущённых женщин, так и любопытных мужчин, которые не стесняясь выспрашивали, откуда прибыли путешественники, и зачем. Гийом с интересом рассматривал парижан в ответ, как бы ни было, город был полон новых впечатлений, а особенно Беранже обращал внимание на моду, отмечая, как разительно она отличается от туалетов захолустных городов.