Общаясь с пациентами, мы подчеркиваем, что в принятии решений всегда присутствуют риски. Человек может сделать ошибку. Фактически, мы гораздо больше учимся на наших ошибках, чем на наших успехах, таким образом, ошибки в действительности являются замаскированными сеансами обучения. Пусть это звучит немного наставнически, в манере Мери Поппинс, но от этого оно не перестает быть правдой. Не идти ни на какой риск означает стоять неподвижно — то есть застрять. Это, конечно, самая большая ошибка, и боль, которую она приносит, обычно и является тем, что заставляет человека обратиться к психотерапевту.
Когда пациентам удается показать связи между тем, что они испытали в детстве и тем, что они делают и чувствуют сейчас, они способны почувствовать себя менее дефектными. Они могут допустить возможность изменения. Им можно дать инструменты для изменения и поощрить принять ответственность за то, чтобы это изменение произошло.
Глава 8. Доверие и Терапия
История Дженни. Дженни — привлекательная и умная женщина, помощник адвоката, замужем, имеет троих детей подросткового возраста. Она пришла проконсультироваться из-за того, что ее второй муж перестал привлекать ее сексуально и из опасения, что она сделает какую-нибудь «глупость» (например, заведет роман на стороне) и тем разрушит отношения, как это уже было при первом замужестве. Она чувствовала, что ее жизнь была продолжающееся чередой саморазрушительных, импульсивных действий, и она хотела узнать почему это так, пока еще оставался шанс на спасение отношений.
Отец Дженни был пьяница и драчун. Как военнослужащий младшего звания, он подолгу был в отъезде, и с деньгами дома было очень туго. В семье было семеро детей; мать Дженни терпела оскорбления от мужа, она была бедна, груз ее забот был непомерно велик, и вдобавок она испытывала одиночество, поэтому во время отсутствия мужа она «приводила домой мужчин». У Дженни сохранились кошмарные воспоминания детства о пьяных ссорах между ее родителями и приставаниях со стороны ее дяди (брат матери, которого мать обожала). Видя, что дядя единственная опора матери, у Дженни не хватало духу рассказать ей о том, что дядя тискает ее и тем лишить мать ее единственного союзника.
На Дженни возлагали родительские функции с самого раннего возраста. Она рассказывает о детстве такими словами: «мне всегда было страшно; я всегда старалась просто стать незаметной, быть самой хорошей девочкой, чтобы меня не замечали и оставили бы в покое». Таким образом, Дженни росла в открыто нарциссической семье.
Она помнит Рождество, когда ей было шесть или семь лет. Ее отец приехал домой в отпуск за два дня до Рождества, и утром в сочельник отправился со своим братом за елкой. Дети, конечно, были радостно возбуждены предвкушением, что у них будет настоящая елка и весь день мастерили украшения для нее. Незадолго до полуночи отец ввалился в дом, пьяно куражась, и без елки. Ужасная ссора последовала между родителями.
Дженни помнит, как забилась в угол с ее младшим братом, веря, что если крепко-крепко обнимет его, они каким-то образом станут невидимы и их не затронут бушующие вокруг безумие и жестокость. Они простояли, вжавшись в угол, всю ночь, Дженни прижимала к себе брата изо всех сил и думала: «что бы ни случилось, я буду защищать его, я не отпущу его!»
Для жертв таких семей существует правило: чем меньше они получили эмоциональной поддержки от родителей, тем больше они боятся потерять то малое, что имеют. Например, Дженни вспоминает, что когда ей было двенадцать лет, ужасный, пугающий горец с плато Озарка постучал к ним в дверь, чтобы договориться с ее матерью относительно Дженни. Он не раз приезжал к родственникам в их селение и все это время приглядывался к девочке; теперь он хотел отвести ее себе домой в качестве «жены» для его сына. Дженни помнит ужас, который ее охватил, пока она слушала, как мать говорит с этим грязным, невежественным, дико выглядящим незнакомцем, который искоса и с вожделением наблюдал за ней всякий раз, когда она выходила из дома. Она спряталась в ванной, прижалась ухом к двери, будучи уверенной, что мать продаст ее за деньги — и знала, что ей придется покончить с собой, если мать это сделает, и уже начинала бояться, что не сможет умертвить себя достаточно быстро или умело.