Мать Дженни не продала ее, но несмотря на ее заявления, что у нее «даже и мысли об этом не проскочило», до сего дня Дженни чувствует, что этого чуть было не случилось тогда. И что же? -даже перед лицом этой и несметного числа других ужасных историй, Дженни продолжает называть свою мать «моей лучшей подругой».
Теперь, став взрослой, Дженни говорит, «я позволяю людям вытирать об меня ноги. Я ничего не могу поделать с этим. И даже если бы я что-то сказала, никто бы меня слушать не стал. У меня нет близких друзей. Я всегда умудряюсь сделать что-нибудь, что отталкивает людей. Сказать, что у меня комплекс неполноценности, это все равно что сказать, что доход Дональда Трумпа выше черты бедности — это даже близко не опишет реального положения дел.»
Спустя два месяца после начала психотерапии, Дженни пришла на сеанс заметно расстроенная. Она сказала, что ее муж хотел заняться любовью с нею, а она опять отвертелась от этого. Он оскорбился и рассердился, но сказал ей, что пробовал быть терпеливым, потому что знал, «что я хожу сюда [к психотерапевту], чтобы решить эту проблему, и он знает, что я очень стараюсь, и что он уверен, что скоро все наладится.» Я чувствую себя такой лицемеркой! Я не говорю о нашей половой жизни; мне уже даже все равно, есть она или нет. У меня уже несколько лет не было оргазма. Я хожу сюда только для того, чтобы иметь возможность поговорить о себе и о своем прошлом. Я хочу сказать, мне кажется, что все это вероятно связано между собой, но как?»
Доверие и Близость
В версии мифа Овидия, Нарцисс неоднократно запрещает Эхо дотрагиваться до него: «Руки прочь! Не обнимай меня!» История Дженни является хорошей иллюстрацией того, как устроены вещи во многих нарциссических семьях, и почему тем, кто вырос в таких семьях, так трудно поддерживать близкие отношения. Близость основана на доверии. Если доверие есть, можно впустить людей, убрать защитную стойку и общаться открыто. Если доверия нет, то имеет место танец под названием «иди сюда/стой там», с позиции «я подпущу тебя к себе, но не слишком близко и не слишком надолго», вслед за чем наступает разочарование, перерастающее во враждебность и, как правило, разрыв отношений.
Конечно же, бывают исключения. Встречаются супруги и любовники, которые остаются вместе, несмотря на обмен противоречивыми сообщениями, потому что они полагают, что их отношения могут работать. Но это исключения, а обычно чрезвычайно трудно сохранить отношения с кем-либо, кто вырос в нарциссической семье (особенно, если там практиковались телесные наказания). Это действительно трудно — суметь отрешиться от противоречивых посылов, защищая эго от ударов, и постоянно слышать: «это из-за тебя — ты специально сделал(а) это мне — ты слишком много захотел(а)» (или наоборот «это все моя вина — я никогда ничего не могу сделать правильно!»). Если слышать это раз за разом, трудно не начать в это верить. Чаще происходит по-другому: либо такие отношения разваливаются, чтобы более здоровый человек мог сохранить себя, либо здоровый человек становится зависимым, и отношения теперь строятся по схеме «выживший/позволяющий», когда позволяющий принимает на себя хотя бы часть ответственности за дисфункции выжившего. Без доверия как важнейшего элемента, близость не может установиться. И таким образом мы приходим к вопросу доверия — когда человек или не научился доверять, или разучился доверять (научился не доверять).
Цикл
Процесс того, как ребенок в нарциссической семье учится не доверять, напоминает цикл и выглядит следующим образом:
Мне плохо, мне больно. Нет никого, кто бы действительно заботился обо мне. Всякий раз, когда я позволяю себе чувствовать что-то, меня ранят. Я не хочу чувствовать. Я не буду чувствовать. Я не имею никаких чувств. Если я не могу чувствовать, то меня и нет. Меня нет, но я могу наблюдать и приспосабливаться. Я могу потерять себя, и быть тем, кем я должен быть, чтобы выжить. Тогда я могу иметь отношения с кем-нибудь. Я имею отношения, но я не могу доверять ему/ей (он/она может сделать мне больно), и я не могу доверять себе (меня нет). Поэтому, я не могу позволить ему подойти слишком близко; он может узнать, что меня нет. Чтобы защитить себя, я не могу иметь близких и общих с кем-то отношений, хоть я и отчаянно хочу этого. Поэтому я саботирую свои отношения с человеком. Я теряю эти отношения. Мне больно. [Цикл повторяется снова]