Как знают все врачи с опытом, некоторую степень вариативности личности следует считать нормальной. У людей, нормально функционирующих во всех иных областях, мы называем такие механизмы навыками социализации, а не диагностической категорией. Если механизм компенсации более драматичен — когда субличности сменяют друг друга несколько раз в течение часа, и если врач находится в кабинете один на один с таким пациентом, — это может быть пугающим, особенно если врач неопытен. В этом случае врач может уделить внимания симптому больше, чем он того заслуживает. Мы знаем, например, что с анорексиками нельзя говорить о еде — вместо этого мы говорим о весе. Разговор о еде провоцирует оборонительное поведение и лишь углубляет симптом. На наш взгляд, то же может происходить и с фрагментированными личностями: если заострить внимание на симптоме, он укрепится. Те, кто переносил в детстве физическое насилие, обычно имеют мало собственного достоинства, а значит, являются высоко внушаемыми. У них могут присутствовать разнообразные мистические верования и странные симптомы. Диссоциативный механизм компенсации, сформировавшись в детстве, может легко перерасти в синдром множественной личности.
История Кита. Кит, по собственному признанию бывший наркоман и алкоголик, — это красивый, атлетически сложенный мужчина 39 лет, неженатый и бездетный. Он обратился за психотерапевтической помощью из-за острых опасений, что сходит с ума и может покончить с собой. Даже при том, что он был отчаянно несчастен в каждой области своей жизни, совершенно одинокий и не способный придумать ни одной причины, из-за чего стоило бы продолжать жить, он не хотел совершать самоубийство.
Кит был из обеспеченной семьи. Оба его родителя имели высокие научные степени: его отец был знаменитостью в своей области исследований, мать тоже была видным специалистом, но работала неполный рабочий день, чтобы быть дома с детьми. Кит и его четверо братьев и сестер жили в обстановке, которую принято называть американской мечтой: известные родители, красивые дети, богатство, учеба в частной школе, сплоченная семья, которая проводит много времени вместе, семейные каникулы — в-общем, полный комплект.
И все же все дети этой «безупречной» семьи с ранней юности начали употреблять наркотики, помногу, и продолжали это делать, став взрослыми. Никто из них не окончил колледж. Двое вступили в брак ненадолго (менее полутора лет) и затем развелись; трое так и не завели ни разу супружеских отношений, и ни у кого не было детей.
В то время, когда Кит обратился к нам, только один из пятерых детей, теперь уже взрослых, имел отношения с другим человеком. Четверо, которые были гетеросексуальны, были одиноки; пятый жил как гомосексуалист в течение десяти лет, но недавно решил, что в действительности он был бисексуалом, и он теперь жил с женщиной.
Кит полагал, что сходит с ума, потому что чувствовал «присутствие» в своем доме, хотя там не было никого (он жил один). У него были ужасные кошмары, от которых он просыпался с криком, в мокрой от пота постели, но не мог ничего вспомнить. Он спал со светом, когда вообще спал; он специально напивался перед тем, как лечь в кровать, чтобы достаточно расслабиться и суметь заснуть. Он чувствовал, что он был фактически невидим для других людей, и все же он чувствовал, что они смеются над ним. По его описанию, в нем жили «разные личности»: «я — реально крутой, злобный тип; никто даже не разговаривает со мной на работе. Знакомые, завидя меня, переходят на другую сторону улицы — так и есть!»
И именно так он и выглядел: глаза как щелочки, почти аспидной черноты; поза напряженная и агрессивная; руки или сжимают подлокотники кресла или сжаты в кулаки. Его фантазии, содержания снов и мысленные конструкции во время этих периодов были жестокими и пугающими.
Когда эта «темная» личность начала раскрываться в ходе лечения, это было трудным и изматывающим для врача. Также трудно было, но уже по другим причинам, когда стала выявляться полярная противоположность «темной» стороны. Эта личность была настолько пассивна, что любую реакцию кроме ухода в себя нужно было вытягивать клещами. Кит описывал себя: «Я труслив как котенок. Люди вытирают об меня ноги. Я не могу поздороваться с женщиной, которую вижу каждый день по пути на работу, у меня язык отнимается». В такие моменты Кит выглядел маленьким и слабым; он сидел сгорбившись, сжав руки на коленях в защитном жесте. Его голос и поза так и кричали: «я жертва». Хотя Кит проявлял множество других личностей, эти две проявлялись чаще всего. Он часто переключался между ними во время сессий.