— Не бери в голову, — ответил он и, посмотрев на меня в зеркало заднего обзора, вежливо улыбнулся. Затем перевел взгляд с моего отражения на поток машин позади, чтобы мы с ним могли вписаться в поток, и мы вписались, и именно в этот момент я влюбился в моего шофера.
— Я передумал, — сказал я ему. После чего решил, что пока что лучше ничего ему не говорить.
Номер такси был 6J108. Звали шофера Питер, я рассмотрел на значке имя. Что касается фамилии, то у меня возникло впечатление, будто кто-то положил на клавиатуру пишущей машинки локоть, отчего буквы сложились в нечто совершенно нечитаемое. В общем, откуда-то из Европы.
— Пенсильванский вокзал. Мне надо кое-куда съездить. — На меня все еще давил груз лжи, которую я только что сказал моей девушке, лжи настолько огромной и незаслуженной, что я даже пообещал себе, что никогда в жизни больше не сделаю ничего подобного. Но если я чего-то недоговариваю Питеру, то это, согласитесь, еще не ложь. — Вообще-то мне никуда не надо, — сказал я. — То есть не обязательно. Просто будет лучше, если я куда-нибудь съезжу.
— О’кей, — бесстрастно отозвался Питер.
Верно, ему-то какая разница. За это я полюбил его еще сильнее. Мы свернули налево.
— У тебя красивые глаза, — сказал я.
— Это точно, — согласился он. — Особенно после того, как мне их прочистили.
— Ты делал операцию? — поинтересовался я. — Что тут такого? Некоторые скажут, что, мол, все это чистой воды тщеславие, а, по-моему, это ничем не хуже, чем купить себе новый свитер. Кстати, раз уж разговор зашел про свитера, я как-то раз потерял в такси свитер. Синий. Такого симпатичного оттенка. Я и Андреа — это та самая девушка, с которой мы стояли на перекрестке, я еще задержал тебя, потому что мы с ней ссорились, — мы с ней тогда впервые вместе отправились в гости на вечеринку. Это было года три назад. Кстати, Питер, тогда я поймал такси на том же самом перекрестке, где встретил тебя. Мы с ней всю дорогу болтали о том о сем. Да, мы с ней точно ехали на вечеринку и по дороге начали целоваться и все такое прочее.
— Черт! — вырвалось у Питера. Мы едва не врезались в чей-то зад.
— Извини, — сказал я. — Я не хотел тебя отвлекать. Короче, мы с ней тогда забыли в такси свитер.
— Ну как, здесь нормально? — спросил Питер, притормозив у тротуара. Черт, оказывается, мы уже приехали. Я опустил стекло, чтобы осмотреться. Пенсильванский вокзал качнулся влево, и на какое-то мгновение я подумал, что случилась очередная катастрофа, но на самом деле это просто я сам качнулся вправо. Питер пытался припарковать такси на редком свободном пятачке на другой стороне улицы — этакое зернышко, застрявшее между зубов.
— Хочу выпить кофе, — пояснил Питер. — Ничего, если остановимся здесь?
Часы в его машине не были переведены на летнее время и показывали четверть пятого, хотя на самом деле уже минула четверть шестого. Наверное, Питеру просто влом возиться с часами, переводя их на летнее время, или же это было сложно сделать. Говорят, это обычная песня с автомобильными часами. Впрочем, какое мне дело. К чему придираться к людям по мелочам? Ведь стоит взять такое в голову — и не заметишь, как возненавидишь все человечество. Или по крайней мере тех его представителей, что не переводят вовремя часы. Потому что, если хочешь отправиться с кем-то в путешествие длиною в жизнь, то какая разница, когда, по его мнению, это путешествие началось, часом раньше или часом позже, ведь на самом деле вы с ним отправляетесь в одно и то же время.
Питер повернулся ко мне, и я увидел на счетчике, сколько я ему должен.
— Вот возьми, — произнес я, открывая бумажник и протягивая деньги. Кстати, довольно опасно не смотреть на банкноту, но мне хотелось, чтобы он понял: я не намерен останавливаться на финансовом аспекте наших отношений. Все, дело закрыто. — Вот возьми, — повторил я, потому что мимо прогрохотал мусоровоз, и я не был уверен, что в первый раз Питер расслышал меня правильно. — Кстати, и место что надо. Ты не против, если я угощу тебя чашечкой кофе?
Питер уже вышел из машины, глядя то в одну, то в другую сторону улицы. Он подождал, пока я тоже выйду и присоединюсь к нему. Я вышел на тротуар — вокруг была жуткая грязь: плевки жвачки на асфальте и бензиновая гарь вместо кислорода в воздухе. Говорят, что если вы по-настоящему влюблены, то мир предстает перед вами в самых лучших красках. Однако в моем случае — случае с Питером и, как мне кажется, в более наивные дни моей жизни с моей подружкой по имени Андреа и Бобом Диланом — мир кажется еще более омерзительным, и тогда объект любви еще резче выделяется на его фоне своей красотой. Это и есть любовь, нечто прекрасное посреди заплеванной улицы. Так почему бы не поднять ее, эту любовь, и не взять себе, даже если и обнаружил ее в такси? Кто нашел, того и вещь, как говорится, и мне ужасно хотелось, чтобы меня кто-то нашел и взял себе. Я отчетливо видел, словно то был некий барельеф, каждый квадратный дюйм его одежды. Питер вежливо кивнул мне и направился к ближайшей дешевой кафешке. Черные джинсы. Зеленовато-оливкового цвета куртка. На одном локте порвана и заклеена лентой. Настоящий «барсик».