Дорогой Джо, — говорилось в письме.
Окно без тебя, негодяй, дребезжит на ветру. А все из-за деревьев, потому что они, мерзавец, качаются на ветру, отчего ветки и листья царапают по стеклу. Если так будет продолжаться и дальше, ты, последний подлец, а не муж, то постепенно от нашего дома вообще ничего не останется. Мне все про тебя известно, вся твоя подноготная, хотя от этого мало пользы. Скажи, что мне делать с твоими автомобильными номерами? И еще признавайся честно, где ты спрятал ключи, чтобы мы ненароком не захлопнули дверь этого шаткого домишки. Какая мне польза от того, что ты носишь брюки именно такого размера и предпочитаешь сыр с плесенью? Кто откроет утром дверь, кто достанет из пластикового пакета газету, если пойдет дождь? Мне никогда не вернуть тех мгновений, когда я пыталась угодить твоим родителям. Я сдвигаю твои любимые помидорчики на край тарелки, поганец ты этакий, но рядом нет никого с вилкой, кто готов их съесть. Я люблю тебя, мне тебя недостает, подлец, подлец, подлец, подлец, немедленно возвращайся и убери луковую шелуху, которую ты оставил после себя, и подрежь ветви, чтобы они не царапали по стеклу и я могла нормально выспаться.
Я тут познакомилась с одним парнем. По сравнению с тобой, Джо, он просто призрак, а не любовник. Он вряд ли будет со мной хорошо обходиться, мерзавец ты этакий, и он уже наврал мне с три короба. Послушать его, так мы с ним ходили в одну школу. Говорит, что его зовут Хэнк Хейрайд, но я сказала ему, что не помню парня с таким именем и проверю, не врет ли он. На самом деле мне нет нужды проверять, Джо. Потому что я знаю, что Хэнк Хейрайд умер, об этом писали в газете, ведь знаю же я, как делать коктейль, который ты любил, — для него нужен джин, бренди, лимон, сахар; все хорошенько смешать, добавить имбирного пива и украсить ломтиком огурца, если тот еще остался. Кстати, коктейль называется «Похмельный мерзавец», ты, мерзавец. Наверное, я придумала этого моего нового дружка, чтобы только не быть одной. Наверное, мне ужасно грустно и тоскливо без тебя. Живо возвращайся, засранец. Ты забрал с собой все ручки, кроме этой, оставил мне только печенье, но какая мне разница, если со мной нет моего Джо. Господи, надеюсь, я не отослала это письмо. Все, ложусь спать, потому что из-за тебя бессонница меня окончательно доконала.
Люблю и думаю о тебе.
Эдди.
Хэнк закрыл выдвижной ящик и расставил все по местам. Он прижался лбом к дребезжащему окну и принялся смотреть, как по улице, не замечая его, идут люди. Мокрый от дождя полицейский. Две девушки — не иначе как возвращаются откуда-то — тянут за собой чемоданы. Вон какой-то человек ищет газету, чтобы использовать ее вместо зонтика — а что ему еще остается, если на улице ливень.
— Печенье, — произнесла Эдди и открыла глаза. Она видела его перед собой, и какое-то мгновение они оба были счастливы. — Мне приснился сон, — сказала она, хотя здесь и без этого полно сверхъестественных вещей, — будто у меня другой бойфренд, который, если я правильно помню, любил снимать на видеокамеру. Мы с ним занимались любовью в лесу.
Что-то случается с вами, стоит вам умереть. Вам больше не интересно слушать чужие истории.
— Тогда тот другой парень потянулся к своему рюкзаку, и я подумала, что у него там оружие, а потом увидела, что на самом деле это печенье, точно такое же.
Она умолкла, видя, что он ее не слушает. Хэнк стоял в дверях, завернутый в простыню, и ужасно напоминал рассерженного фараона.
— И давно ты догадалась?
— Так ты, мерзавец, прочел письмо? — вздохнула Эдди и дотронулась кончиками пальцев до лица, словно проверяя, плачет она или нет. — Оно было в ящике! К тому же это секрет, по одной важной причине.
— И давно ты догадалась? — повторил Хэнк свой вопрос.
— Давно, потому что ты сам ничего мне не сказал, — ответила Эдди. — По-твоему, я не читаю газет, Хэнк Хейрайд?
— На твоей табуретке лежат пять газет, и все как одна до сих пор в пластиковой обертке.
— А ты, — парировала Эдди, — в парке держал в руках мою ручку. Вернее, ты держал не одну, а сразу несколько, но та была красная с золотыми буквами, и ты упомянул ее в придуманной истории. Как только ты посмел это сделать, когда я первым делом сказала тебе, что мне грустно и что у меня разбито сердце? Ты кинул меня, Хэнк. Я думала, что мы с тобой куда-нибудь пойдем, и все это время я знала, что мы пойдем с тобой куда-то еще, чтобы ответить на твой вопрос.