Такую песню грех не послушать по радио. Жаль, что Аллисон ее не слышала, пока катила за Стивеном по дороге. На самом деле у нее в машине звучала другая песня, хит посвежей, хотя, сказать по правде, Аллисон он не слишком нравился. Зато слова песни составили ей компанию, пока руки Аллисон лежали на руле, а взгляд был устремлен сквозь ветровое стекло вперед, на дорогу, ей было видно, что там, впереди, видно так же явственно, как и потраченные ею деньги. Может, Стивен все-таки останется или в конце концов заглянет на студенческую вечеринку. В любом случае раньше она вряд ли его увидит. Они поладят не сразу, и вообще их отношения будут не подарок, зато их объединит презрение к Бернис и второму Стивену, и они пораньше улизнут в бар, в котором еще не перевелись пепельницы. Или ей был виден и не бар вовсе, а салон, где можно сделать ксерокопии, единственный во всей промышленной зоне южного Сан-Франциско. Она там будет снимать ксерокопии с каких-то бумажек — например, с текстом песни, что сейчас переходит в припев, и Аллисон к великому стыду своему поняла, что будет делать ксерокопии поэзии, а он зайдет туда с постером в руке. И они выйдут оттуда вместе — язык Стивена будет кислым на вкус от выкуренной сигареты, но все равно неплох. Видны препирательства — надо сказать, препираться они будут постоянно — и старый, застеленный пледом диван с плоскими подушками в прожилках словно водяные лилии. Взбешенная бывшая подружка, на которую они наткнутся в тот день, когда он опоздает на три часа и даже не сочтет нужным извиниться. Случится ли так, что она забеременеет? Аллисон почему-то не могла увидеть ребенка, зато она легко представила, как ее рвет по утрам, рвет по утрам, рвет по утрам. Она видела будущее, как ледяная прорицательница из старого фильма, бормочущая прописные истины, напечатанные на трех листках бумаги. Аллисон видела буквально все, и тогда, именно тогда, в самом ближайшем будущем, случилось нечто такое, чего она не могла предвидеть. Машина Стивена посигналила, словно он сам подмигивал ей, затем сбросила скорость и остановилась на обочине темной-претемной дороги. Так что Аллисон не оставалось ничего другого, как тоже остановиться.
— Когда я был безумен, — объявило радио, — я думал, что ты само совершенство.
Песня называлась «Все, что я могу».
Машина Стивена замерла на месте, и Аллисон, в десяти футах сзади, повернула ключ зажигания и тоже замерла.
Мимо них проехал еще один автомобиль, вот, пожалуй, и все. Они стояли рядом с полем для игры в гольф, что тянулось вдоль дороги. Затем Аллисон увидела, что огонек сигареты вновь исчез внутри салона, наверное, для очередной затяжки, положила ключи в «бардачок» и вышла из своей машины. В будущем она уже стояла возле его окна, слушая рассказ о том, почему он остановился, и не успела она и глазом моргнуть, как будущее наступило.
— Бензин кончился, — произнес Стивен, прежде чем она сумела что-то сказать. — По нулям, в баке ни капли. Я пытался протянуть как можно дальше.
— Бензин кончился? — удивилась Аллисон. — И ты даже не заметил?
— Конечно, заметил, — хмуро ответил Стивен, не вынимая изо рта сигареты. — Но не успел дотянуть до дома. Потому что он кончился. Так что нам с тобой ничего не остается, как вместе доехать до заправки. Попробуем залить бензин в канистру. А потом вновь вернемся сюда и зальем мой бак и вместе поедем в южный Сан-Франциско.