Она поднялась с места.
— Можешь пропустить еще один стаканчик, — предложил Тони.
— Нет, — ответила она.
В ярком пятне прожектора появился мужчина в костюме и в цилиндре.
— А сейчас мы устроим танцевальный конкурс. Мы поставим мелодию, и самый лучший танцор получит денежный приз.
— Дай мне свой номер телефона, — сказал Тони. — Дай мне свой номер, киска, горячая, как огненная лава.
— Я его не помню, — ответила Хелена, зато она прекрасно помнила свой адрес. Тони прислал свое обнаженное фото по почте, что также очередной недостаток. Да, у Хелены тоже имелись нехорошие письма, но она хранила их в сумочке, которую прижимала к себе.
Хелена вышла на танцпол. Звучала песня, какую почти никогда не исполняют в ночных клубах. Слова ее были такие:
Твое лицо тут ни при чем, Улыбка тоже ни при чем, Хотя они и хороши. Прическа тоже ни при чем.И дальше:
Твоя помада ни при чем, Как ты танцуешь — ни при чем, Ночное небо ни при чем, А дело все в твоих глазах, Твоих смеющихся глазах, Когда ты смотришь в даль, Что разделяет нас с тобой.И Хелена начала танец, потому что все это было отнюдь не то, из-за чего хочется вернуться домой. Она танцевала и танцевала, и движения ее чем-то напоминали автоматические движения птицы, которая держит путь на юг. Сумочка покачивалась в такт движениям, потому что было некому ее подержать, и кое-кто из мужчин вскоре уже танцевал почти рядом с ней, как то за ними водится, когда женщина танцует одна, без мужа в роли защитника. Однако Хелену не заботили ни эти мужчины, ни сумочка, которую она захватила с собой в клуб. Потому что даже сумочка не мешала ей танцевать. Уж что-что, а это Хелена знала точно. Она знала, кого она любит, даже если и не способна была перечислить, что конкретно вызвало к жизни эту любовь вдали от дома, в чужой стране. Но теперь ее дом вместе с Дэвидом, и, как только песня кончится, она тотчас улетит к нему. Только сначала станцует. Воспарит выше той самой высокой колокольни, с которой всем на всех наплевать. Пусть она танцует, и поет, и от радости выделывает разные акробатические штучки. Хелена танцевала так, будто задалась целью выиграть этот конкурс. И пусть все золотые медали по фигурному катанию, которые она когда-то мечтала выиграть, когда эта песня только-только появилась на свет, и про которые когда-то ее мать сказала, что ей их не видать как своих ушей, — пусть они достанутся ей. Так что она любила его. Просто любила — и все, любила легко, естественно, явственно и очевидно, и все другие наречия. Она не могла отказаться от своей любви, потому что поступить так — все равно что притворяться, будто ее мать живет не в Англии, откуда родом был эротичный акцент песни. Другие люди вокруг Хелены тоже танцевали, все в куда более эротичных перьях, и трясли своим эротичным оперением ярко и агрессивно, но дело не в этом. Дело не в том, как вы накрасились или как вы танцуете, а в том, как вы любите. Потому что любовь — она как сегодняшний конкурс, который выиграет кто-то один, причем не обязательно самый лучший танцор. Хелена танцевала, хотя многие из тех, кто танцевал рядом, уже сошли с дистанции, словно хотели, чтобы победа досталась непременно ей. И действительно, почему бы нет? Хватит сидеть в четырех стенах, почему бы ей сначала не пофлиртовать с парнем в баре «Черный слон», а потом не вернуться домой с выигранными деньгами? Хелена забыла, когда в последний раз ощущала такую легкость. Песня с ее слегка унизительным текстом:
Твои слова тут ни при чем, Поступки тоже ни при чем. Наверное, дело здесь в другом. Но я давно уж увлечен. Скажи, все это ерунда, Не уходи, скажи мне «Да»…Так вот песня эта удерживала Хелену посреди ярких всполохов танца, и те, кто тоже танцевал рядом, уступили ей победу. Пусть она победит, потому что ей нужна любовь. И пусть она позже узнает, что, если вы хотите съездить из Соединенных Штатов в Канаду, никакой загранпаспорт вам не нужен.
— Вы выиграли конкурс! — воскликнул ведущий в шляпе. — Вы выиграли конкурс, и вам полагается приз. Это конверт, полный денег! Ваше имя?
— Хелена.
Ведущий вывел на конверте огромными печатными буквами ее имя и вручил ей приз.
— В конкурсе принимали участие не так уж много желающих, — скромно молвила она, сжимая заветный конверт.
— После катастрофы народ стал какой-то нервный, — признал ведущий. — И рассуждает примерно так: если вдруг вулкан проснется и разрушит все вокруг, где бы я хотел оказаться в эту минуту? Танцуя с посторонними мне людьми — или дома с любимым человеком? Мы постоянно проводим маскарады, но все больше и больше людей предпочитают оставаться дома, в насиженном гнездышке. Так что, киска, берите свой приз и отправляйтесь домой. В этом конверте целый мешок денег. Отнесите его к себе домой. Вы победили, потому что вы танцевали лучше всех остальных и еще потому, что вы сногсшибательно красивы, но я говорю это, киска, без каких-то там эротических намеков, потому что сам я лично гей.