— Мне казалось, они живут парами, — заметила Андреа и накрыла клетку куском ткани. — Заткнись, заткнись, заткнись.
— Только не эта, — сказал Стивен. — Это редкая птица — ха! — как и ты, Сэм.
— Пошел к черту!
На первом альбоме «Katydids», ближе к концу, есть кусочек, где они почему-то поют по-японски.
— Стивен, ты не мог бы на минутку оставить нас одних, — попросила Андреа.
Стивен встал. Сэм тоже встала бы, если бы он прошел в кухню, однако он остановился и просто так, от нечего делать, прихватил с собой коробку, на которой было написано «Кормушка для колибри», — и этим все было сказано. Яйцо был слишком опасен, чтобы оставаться в истории Сэм.
— Он тебя прирежет, — негромко произнесла она. — Я его знаю, Андреа. В один прекрасный день он отправится в поход с кем-нибудь из своих дружков по колледжу, и они вдвоем это устроят. Ты исчезнешь. Испаришься, будто тебя и не было, а я буду здесь одна сидеть на диване и слушать альбом «Katydids».
— Альбом уже почти кончился, — зловеще промолвила Андреа.
Сэм вздохнула и посмотрела на полотенце, в которое была завернута Андреа. У нее с трудом укладывалось в голове, что махровая ткань может быть столь прекрасна.
— Знаю, — сказала она, — я схожу с ума. Можешь мне об этом не говорить. А еще я знаю, что права насчет твоего Стивена. Ты исчезнешь, Андреа, исчезнешь в лесу.
Андреа подалась вперед и взяла Сэм за запястья, взяла легко, почти не сжимая.
— Послушай меня. Ты едва выносима. Я едва терплю твои выходки.
Все эти «едва» — Сэм и Андреа это знали — были откровенной ложью, чем-то таким, чего им никак не склеить вместе. Они посмотрели друг на друга, как пара вводных предложений. Откуда-то с кухни поверх альбома «Katydids» послышалось, как Стивен, он же Яйцо, открывает коробку.
Сэм поднялась с дивана и, взяв с собой только что подаренную ей птицу, вышла вон, чтобы не мешать счастью этих двоих. Еле передвигая ноги, она тащилась вдоль улицы, и тут неожиданно, подобно чуду, перед ней вырос ее друг Майк — он стоял посреди тротуара, разглядывая собственные ботинки.
— Привет, Сэм! — поздоровался с ней Майк. — Ты, случаем, не продаешь сегодня комиксы? Это что у тебя такое? Птица? Хочешь посмотреть на муравьев?
Майку было десять, и он жил в их квартале вместе с печальным, остерегающимся всего на свете отцом.
— Это птица любви. — Сэм решила, что отдаст ему клетку. Только сначала они поговорят. «Впрочем, Майк, ты можешь сделать для меня одну вещь? Давай не будем говорить про любовь. Давай просто позависаем вместе».
— Я знаю про любовь много разного, — сказал Майк.
— Ты ничего про нее не знаешь, — возразила Сэм, — ты еще слишком молод, и у тебя нет опыта. Весь твой опыт состоит в том, сколько сортов жвачки ты успел сжевать за свою жизнь.
— Семь, — моментально отозвался Майк. — Я знаю про любовь. Меня ей обучила моя подруга.
Сэм больше не слышала «Katydids». Либо альбом закончился, либо Яйцо и Андреа, как только она ушла от них, сменили пластинку, или же она просто далеко отошла от дома. Ответ мог быть на редкость прост. Над головой небо было довольно странным, словно что-то могло вот-вот произойти.
— У тебя есть подруга? — удивилась Сэм.
— Есть, — покраснев, нехотя признался Майк. — Ты первая, кому я это сказал. Она старше, чем я. Намного старше.
— И хорошо, — сказала Сэм. — Поздравь ее с днем рождения, свою старшую подругу.
Ну да черт с ним, с этим мальчишкой. Что ей мешает отдать птицу кому-то еще? Ведь она знает чертов город как свои пять пальцев. Она могла бы пойти работать шофером такси, и когда люди будут наклоняться, чтобы расплатиться с ней, птица могла бы клевать им глаза или же, как только похолодает, по доброте душевной на зиму улетать на юг. Она знала имена всех до единой участниц группы «Marvelettes». Она знала кучу народа в их квартале. Сэм перешла улицу и постучала в дверь дома напротив.
Любовь — это история, история любви. Главное в ней — действующие лица. Парень, что работает в магазине грамзаписи, в ней не главное, и Порки — тоже не главное, как и Хелена или постоялец, за которого она вышла замуж, равно как Майк или Яйцо — никто из этих людей не задействован в истории Сэм. Потому что главные действующие лица — это Сэм и ее подруга. Сэм услышала шаги босых ног по полу, и в следующее мгновение женщина открыла ей дверь. Слава богу, на ней был банный халат. Правда, махровая ткань разошлась, и если бы Сэм не поленилась приглядеться, она бы наверняка увидела одну голую грудь. На стене висела картина, которую не видно из квартиры напротив, но Сэм ее уже видела раньше. На картине была изображена женщина в лесу, ужасно похожая на обитательницу квартиры