Железные общаги на колёсах оказались изобретением недавним, пусть и появившимся раньше механизированных самоходок в доменах. В прежние времена ветреные передвигались по старинке, в повозках и верхом, да и по сей день оставались племена, лишённые металлической крыши над головой. Пришли нововведения с севера, где некий оседлый обитатель перепутья додумался изобрести прародителя нынешнего паровоза. В детали сего события Шойд не вдавался, то ли счёл, что информация эта не для ушей жительницы домена, то ли сам не знал всего. Равно как обошёл вниманием, как и с чьей помощью прототип модифицировался в локомотив, что теперь тянул три огромных вагона, кто и где их собирал и почему в доменах поезда так и не появились.
Географическими сведениями Шойд делился свободнее. В массе своей перепутья занимали большую площадь, но флора и фауна их не отличалась особым разнообразием. На перепутьях практически не встречались леса, горы и озёра, часть рек уходила на территорию доменов, зато можно было выйти к морю. На севере располагались заснеженные пустоши, освобождавшиеся от ледяного покрова лишь на пару месяцев в году, а далеко-далеко на юге, куда многие предпочитали не соваться, раскинулись пустоши песчаные. Джунгли ветреным были не то чтобы вовсе незнакомы, скорее считались некой экзотикой, существующей где-то совсем далеко, за пределами дальних доменов. И если знать особые места, то через них можно попасть в ближайшие к перепутью домены.
Нынешнее перепутье находилось южнее Бертерского домена, но севернее Фартерского. В принципе отсюда возможно попасть и туда, и сюда, однако путь неблизкий, да и поезд двигался в другую сторону.
Задумчиво посмотрев на меня, Шойд встал и вышел, а вернулся с желтоватой бумажной трубкой. Подозрительно поглядывая на Дугана, не обращавшего на нас внимания, парень развернул свиток.
Карта.
Расчерченная от руки, более схематичная, чем та, что я видела в «Книге доменов, перепутий и переломов», с доменами, отмеченными по минимуму, зато в подробностях нарисованными перепутьями. Они и выделены более крупно, словно занимали площадь, во много раз превышающую площадь каждого домена, а собственно домены ютились огрызками по краю.
Шойд показал, где мы примерно находимся. Я изучила местность вокруг и даже не удивилась, обнаружив жирно обведённый кругляшек с подписью Глос.
Похоже, далеко Костас и впрямь не ушёл.
Действительно не поделил что-то с населением Глоса? Полагать, что в невразумительное это пятно на карте сразу после нашего с Алишан отбытия свалился некий случайный путник, начистивший Костасу морду лица, было бы странно. Сомневаюсь, что в Глосе часто видят гостей… хотя для кого-то же гостиницу открыли. Пускай «Волк» выглядел не в пример лучше, но проходимостью постоялому двору Глоса явно уступал.
Я спросила у Шойда и узнала, что, вопреки представлениям жителей доменов, на перепутьях проживало куда больше людей, чем казалось с той стороны переломов, и не только ветреные. Оседлых тоже хватало, кто-то обосновался здесь давным-давно, кто-то по разным причинам покинул домен и ушёл на перепутье. Тем не менее, больших городов тут не было, и уровень жизни местного населения разнился не сильно.
Чем дольше я слушала Шойда, тем яснее понимала, что нападение на Костаса либо глупая случайность, либо абсолютно осознанное, спланированное событие. И сколько людей, не считая попаданки, знало, где остался возлюбленный Феодоры?
Двое.
Алишан и Виргил.
Конечно, Алишан могла сказать кому-то из родственников — или сказала, я, признаться, один хрен не помню, — но подсуетиться могли отнюдь не все члены Фединой семьи.
Подробностей повышенного внимания ветреных к адарах выяснить не удалось. Кочевники и адары контактировали крайне редко, интересы их не пересекались и не сталкивались, и друг о друге им было известно не больше, чем земным о ветреных. Бывали случаи, когда оборванные, не в силах оставаться в границах одного домена, уходили на перепутья и присоединялись к кочевым, — вот, пожалуй, и всё, что Шойд смог поведать о более близких контактах своего народа с адарами. Он отдал мне карту, и на досуге я изучила её всесторонне.
Чем ещё, собственно, было заниматься?
После ужина я поинтересовалась у Дугана, откуда взялось его заявление, что проклятым якобы нужны адары. Ответом меня удостоили не сразу. Демонстративно побуравив мрачным взглядом стену вагона, Дуган неохотно, скупо пояснил, что, во-первых, слухи действительно место имели и, во-вторых, ветреных полагали виновными в загадочном исчезновении маленькой адары полуторавековой давности. Матери девочки вместе с дочерью случилось остановиться на перепутье, и там малышка пропала без вести. Девочку так и не нашли, даже зеркало не сумело установить её местоположения. Почему подозревали именно кочевников? Потому что, как говорил Салливан, их часто обвиняли во всём, в чём только могли, в киднепинге в том числе, и вроде как одно из племён видели неподалёку от поселения, где остановились мать и дочь.