— Можно ближе к телу? — попросила я. — А то ты с такого вступления начал, что поневоле подумаешь, что зря ты не пошёл в адвокаты.
— Возможно, и впрямь зря, — вздохнул Филипп. Помолчал чуть и продолжил: — Сколько мы уже друг друга знаем, Варвара? Месяц?
— Наверное, — не то чтобы у меня прибавилось понимания, к чему он ведёт. — Может, чуть больше.
— И на протяжении всего этого срока я был тебе… кем? Сочетаемым? Мужем? Ты была с Люсьеном, вы не таились… и правда о нём, сколь погляжу, ничего в ваших отношениях не изменила. Нынче ты и с Виргилом, хотя он не твой сочетаемый, не амодар… я не говорю о том, другом, возлюбленном адары Феодоры…
Это он так намекает издалека, что я уже с двумя мужиками переспать успела, один из которых даже не мой сочетаемый, а его до тела до сих пор не допустила?
— А кто тебе виноват? — перебила я. — У нас с тобой не то что секса не было, мы даже не целовались ни разу. И, заметь, не потому, что я такая злостная динамщица, а потому, что ты ни грамма интереса не проявил.
Филипп наконец глянул на меня через плечо, и я вдруг осознала удивительную вещь — это не мне надо было ждать, когда сочетаемый изволит возжелать свою адару, но самой тащить его на хальвет, пардон, на ложе.
— Ты издеваешься? — полюбопытствовала я мрачно.
— Издеваюсь? — не понял Филипп.
— Да, издеваешься, — подтвердила я. — Целый месяц ты преданно таскался за мной, куда бы меня ни закинула адарская нелёгкая, стойко переносил все тяготы и не жаловался, хотя ясен-красен, жить в таких условиях ты давно отвык. Ты отказался меня покинуть, когда тебе прямым текстом предложили собрать манатки и вернуться в прежнюю сиятельную жизнь. При том ты и пальцем меня не касался, не претендовал на место в моей постели и не ревновал к Люсьену. Понимаю, для ревности желательно что-то да чувствовать к объекту, а ты вряд ли испытываешь ко мне сколько-нибудь нежные чувства… Но, млин, после всего тыкать меня носом и уверять, что я сама виновата, дескать, не трахнула тебя, бедного сочетаемого, сразу, как приличной адаре положено?
— При чём здесь твоя вина и… плотское соитие? — Филипп повернулся ко мне, окинул взглядом, полным непонимания сути претензий и сомнений в моей адекватности. — Не спорю, мне не пришлась по душе весть, что я избран сочетаемым адары… но я вовсе не столь безответственен, как утверждает мой отец. Я смиренно принял возложенную на меня ношу, исполнил свой долг сочетаемого, несмотря, что ты не…
— А-а, так ты не свалил, покуда предлагали, не потому, что был… хотя бы капельку, вот на столечко заинтересован во мне, а потому, что счёл бытие сочетаемого своим долгом? Только каким долгом, кармическим, что ли? Или трудовой повинностью, искуплением за грехи прежней беспутной жизни? Что ж, поздравляю, ты на редкость хе… хреново долг свой исполняешь. Вроде и рядом, и одновременно будто сам по себе, маменька твоя уже не знает, как извернуться, лишь бы кровиночку родную из моих цепких ручонок спасти, в постель тебя, оказывается, самой тащи…
— Всея Отец! — Филипп возвёл очи к потолку. — Почему ты всё сводишь к постели?
— Потому что полиаморка озабоченная, а ты не знал, какую замечательную адару себе отхватил?
— Нет!
— Ну вот, теперь узнал. Живи с этим.
Всё-таки порой Филя бесит не по-детски! Долги он, видишь ли, раздать вздумал за мой счёт. И добро бы денежные, так нет же, решил мыслить шире, глобальнее. А я-то гадала, какого хрена он упорно болтается рядом, хотя и слепому видно, что в моём гареме он на птичьих правах и упрочивать своё положение не торопится? А оно вона чё, Михалыч. Филипп счёл, что пришла пора побыть ответственным мальчиком и с честью выдержать все ниспосланные богами испытания в лице недоадары Варвары. Ну а что? Одобрения отца он уже добился.
— Ты совершенно несносна, — выдал Филипп патетично.
— Бывает.
— Порой я не могу взять в толк, что особенного Люсьен в тебе видит.
— Филечка, иногда люди друг другу просто нравятся, без всякого возведения партнёра в статус «нитакуськи».
— А теперь и Виргил… подумать только, сам Ворон пал к твоим ногам!
— Он давно начал по Феодоре сохнуть, задолго до моего появления.
— Ты — не Феодора.
И факт сей, похоже, Виргила смущал мало.
Даже наоборот.
— Варя! — донёсся из-за двери голос Люсьена. — Майя приехала.