Вернее, на мою грудь.
А что, у меня теперь приличная ночная сорочка есть, цвета спелой вишни, на бретельках и с приятным низким вырезом.
Филипп наивнимательнейшим образом обозрел представленную его взору грудь и поднял взгляд на лицо.
Аж обидно стало на секунду. Я тут, понимаешь, перед ним чуть ли не всё своё богатство природное вывалила, а он вежливо в лицо смотрит.
– Ты на что-то намекаешь? – кажется, Филипп сообразил, что непонятное слово ничего хорошего означать не могло.
– Намекаю.
– Позволь напомнить, что я не каждое твоё слово понимаю верно и поэтому не всегда могу разобраться в хитросплетениях твоих же намёков.
– Ну, просто я подумала…
– Просто подумала? – повторил Филипп и на секунду возвёл глаза к потолку. – Помоги мне всея Отец.
– Издеваешься? – осведомилась я сухо и выпрямилась.
А толку стоять согнувшись, в позе, может, и интригующей, но не для Филиппа? И ладно бы проблемы какие по этой части были, так нет же, иметь хорошеньких вдовушек и замужних дам ему ничего не мешает. Наверное, надо ему и впрямь вольную дать, пусть долги кармические где-нибудь в другом месте отдаёт.
– Издеваюсь, – преспокойно подтвердил мой сиятельный сочетаемый.
– То есть ты признаёшь, что я тебе интересна, сугубо когда меня е… когда я в объятиях другого мужчины? Или тебе в принципе нравится наблюдать за другими?
– Прошу прощения? – Филипп глянул на меня так, что я внезапно усомнилась в своих подозрениях.
Вдруг действительно сквозняк? А я человека огульно чуть ли не во всех грехах смертных обвиняю.
– Так это не ты?
– Что не я? Ты не могла бы выражаться яснее?
– Не ты дверь открыл?
– Какую дверь?
– Спальни Виргила.
– Зачем?
И впрямь… это я сразу о плохом думаю, а человек тут ни сном ни духом.
– Ладно… проехали.
– Нет, Варвара, – Филипп книгу закрыл и отложил на столик. – Будь добра, объяснись.
– В чём?
– Чего ради ты пришла сюда среди ночи и обвиняешь меня… в том, о чём не всякий сразу помыслит?
– Чего ради, чего ради… – я оглядела гостиную, озарённую мягким светом ламп на столиках и пламенем в камине. – Я, может, узнать хотела…
– Что узнать?
А, была не была. Раз припёрлась, надо сделать вид, что хоть не просто так.
– Я тебе совсем не нравлюсь? – вопросила я жалобным тоном. – Нисколечко? И ты меня не хочешь нигде и никак? Даже вот так?
Ухватившись за подол сорочки, я сняла её через голову и бросила на ковёр. Тряхнула волосами и замерла как была, в костюме Евы.
Лицо Филиппа вытянулось едва ли не в буквальном смысле. Не знаю, действительно ли он подглядывал за мной, когда я была с кем-то из мужчин, или это лишь игра моего напрочь испорченного воображения, но внепланового стриптиза он точно не ожидал. И таращился на моё обнажённое тело так, что желания прикрыться даже не возникало. Потому что вожделения в его взгляде по-прежнему было ноль целых хрен десятых.
– Ну вот она я, – прокомментировала я уже без наигранной жалости. Развела руки в стороны и медленно повернулась вокруг собственной оси, дабы Филипп имел возможность увидеть всё. – Ты хотел, чтобы я сама пришла? Я пришла. Даже разделась самостоятельно, чтобы тебе поменьше возни было. Или, быть может, мне и сексом самой с собой заняться? Я могу, мне не трудно… только как-то странновато оно будет в контексте нашей ситуации. Впрочем, если ты настаиваешь…
Неспешно, с чувством погладила грудь, сжала несильно оба полушария. Закусила нижнюю губу, шумно выдохнула, голову слегка запрокинула, высшую степень неземного блаженства изображая, и сразу, не задерживаясь, скользнула ладонью вниз по телу.
– Вар… вара, – неожиданно хрипло выдавил Филипп, наблюдая за траекторией движения моей руки. – Прекрати…
И вскочил прежде, чем я до места назначения добралась. Суетливо дёрнулся в одну сторону, затем в другую, словно не понимая, куда и зачем он подорвался. Наконец поднял с пола сорочку и резким движением сунул мне. На меня при том смотреть избегал.
– Оденься, пожалуйста.
– Какая прелесть, – я выхватила сорочку и, не утруждая себя её натягиванием на тело бренное, покинула гостиную ещё быстрее, чем когда заходила.
Всё, увольняю Филю к чертям собачьим!
* * *
Фрак доставили утром.
Платье после полудня.
Через час объявилась Майя с горничной, наводить на мне марафет и согласовывать детали плана.
Я с утра пребывала в настроении препаршивейшем.
План был сомнительный, сколько-нибудь успешная реализация его под большим вопросом. Филипп, бывший молчаливее обычного, зверски бесил. Решение уволить его из сочетаемых окончательно созрело и окрепло, смысла в дальнейшем держании Фили подле себя я не видела. Если человек и так не хочет, и никак не хочет, то что я, злобная госпожа какая, неволить бедолагу? Он взрослый свободный человек, пусть идёт куда захочет. Один сочетаемый у меня есть, так что не пропаду. А что Алишан сочла Филиппа попадающим под явленный зеркалом образ кошкожаба… ну так она много чего сочла и решила.
И не всегда оказывалась права.
В отличие от меня, Люсьен и Виргил с утра были бодры, собраны и всецело сосредоточены на поставленных задачах. Подробно обсудили весь план, беззлобно поспорили о мелочах и немного повыясняли отношения на тему, кто какую роль должен исполнять и кто в афере главный. Виргил по праву старшинства и немалого опыта главным называл себя. Люсьену отводилась роль наблюдателя. Просто бдеть со стороны Люсьен не хотел, к тому же он располагал полезным навыком, коим мы с Филиппом похвастаться не могли, – умел вскрывать замки. Далеко не все, конечно, но кто ожидает, что легкомысленный повеса станет хранить любовную переписку в навороченном сейфе последней модели?
На свет появилась карта Дорона, которую Виргил по просьбе сестры раздобыл ещё до моего присоединения к авантюре. Точный адрес городского особняка Беллендора был известен, и перемещаться совсем уж вслепую от меня не требовалось. Другое дело, что в Дороне, как и в Ридже, существовали специальные площадки для телепортации адар в зафире и по-хорошему следовало переноситься с такой площадки в Ридже на идентичную в Дороне. Уверенности, что я не промахнусь мимо площадки, не было, но, похоже, нюанс сей никого, кроме меня, не волновал.
По приезде Майи Виргил обсудил план с ней. Заодно брат с сестрой поспорили, потому что Виргил счёл, что о нюдсах надо было рассказать с самого начала. Майя, выслушав честное братское мнение о ситуации вообще и безголовости принцессы в частности, заявила, что потому-то и не распространялась. И какой из него аферист, если его интересует не столько дело, сколько выражение осуждения?
Горничная шуршала в гостевой спальне, куда её отправили раскладывать всё необходимое и подготавливать платье.
Филипп прочно оккупировал ванную, дабы привести себя в вид, подобающий благородному лорду.
Люсьен собирал и проверял инструменты, которые могли потребоваться.
Виргил и Майя спорили за закрытой дверью спальни Ворона.
Всё было так серьёзно, что угнетало не по-детски.
И как-то остро захотелось сбежать.
А что? Пара часов в запасе есть, все заняты и если тихонько выскользнуть из дома, прыгнуть в зафир и незаметно выехать с заднего двора, где я нынче парковала свой транспорт, то сразу меня не хватятся.
Сказано… то есть подумано – сделано.
Но записку я на всякий случай оставила, чтобы мужчины, когда заметят моё исчезновение, не волновались сильно.
Глава 13
Покинуть дом незаметно и выехать со двора труда не составило. Для начала я заложила круг по центру Риджа, любуясь из окна местными достопримечательностями. Затем решила довериться ближнему моему и предложила зафиру поехать куда-нибудь ещё на его усмотрение. Город я всё равно знаю плохо, навигатора под рукой нет, путеводителя тоже и сказать, куда поехать можно, а куда не нужно, я не могу. Кататься по набережной Ассины зафиру явно не понравилось – то ли в принципе, то ли из-за плотности движения на дорогах, – и, получив свободу выбора, он быстро вырулил к небольшой огороженной площадке, похожей на взлётно-посадочную полосу в миниатюре. На мощёной поверхности даже имелась какая-никакая разметка, над зубчатой оградой торчали аляповато раскрашенные стрелки-указатели.