— Извините, — я торопливо поставила туфли на пол, влезла в обувку, прибавив себе пару сантиметров роста, и присмотрелась к нечаянной преграде.
О боже, какой мужчина… и что в той некогда популярной песне было про сына, дочку и точку?
Мужчина был недурён. Даже слишком. Довольно высок, широкоплеч и очевидно в меру подтянут. Густые чёрные волосы мягкими волнами обрамляли идеальное лицо жгучего мачо и только застывшее в карих глазах выражение брезгливости портило всё впечатление.
— Что вы здесь делаете, озелли? — мужчина заново осмотрел сначала меня, затем пустынный коридор.
— Я… к модистке пришла.
И он, вероятно, тоже. Костюм его, похожий отдельными элементами на одежду Виргила, был куда дороже, изысканнее и отличался большим количеством мелочей, видеть которые на мужчине было несколько непривычно. Белоснежная пена кружева на рубашке, наполовину расстёгнутый синий кафтан, блестящий и переливающийся, словно новогодняя ёлка. Чёрные кожаные штаны с декоративными вставками по бокам дополнял широкий, причудливо изукрашенный ремень с массивной пряжкой, высокие сапоги начищены так, что я смогла бы рассмотреть собственное отражение в их носках, если бы немного наклонилась. На шее витая золотая цепочка, почти на каждом пальце по перстню с драгоценным камнем. Окутывал незнакомца аромат, капельку горьковатый чарующий аромат неизвестного, но очень приятного парфюма.
— Вы? — кажется, мне не поверили. — Вы сопровождаете свою госпожу?
— Я? — растерялась я.
А потом до меня дошло.
Поздравляю, Варвара, делаешь успехи. Вчера тебя приняли за даму облегчённого поведения, сегодня — за служанку. Считать ли это за подъём по здешней карьерной лестнице или не стоит?
— Я не горничная, — возразила я, но повторять вчерашнюю ошибку и сообщать каждому первому встречному о своём статусе не стала.
— И впрямь, — неожиданно согласился мужчина, небрежным жестом извлекая из вышитого рукава кафтана кружевной платочек.
Зуб даю — платочек надушенный.
Белая ткань поднялась к носу незнакомца, да там и осталась.
У мужика насморк?
Или он, подобно Эдварду Каллену, так сражён моим привлекательным запахом, что не знает, куда деваться от внезапно привалившего счастья?
— Озел Сунор! — повысил он голос. — Озел Сунор! Всея Отец, это не знаменитый модный салон, а лавка готового платья, куда каждая торговка по пути с рынка заглянуть может.
А он, случаем, берега не попутал?
— Прошу пардону, монсеньор, это вы обо мне? — вопросила я требовательно.
— Озел Сунор!
В дальнем конце стукнула дверь, в коридор кто-то высунулся, громко охнул-ахнул и скрылся с глаз.
— Сам ты Фи… петух, — добавила я.
Мужик сразу перестал демонстративно прижимать платочек к носу и посмотрел на меня. Нехорошо так посмотрел. Наверное, слово «петух» в данном контексте и у них имело не самое приятное значение.
— Что вы сказали, озелли? — угрожающе уточнил надушенный красавчик.
— Что слышал, — пожала я плечами.
— Вы…
— Я.
Дверь стукнула снова и в коридор, заламывая руки, выскочила хозяйка салона, а за ней и Алишан с Майей. Наперегонки бросились к нам, но мужик уже потерял к возможным свидетелям всякий интерес. Резко подался ко мне, и красивые черты исказились в злобной гримасе, разом растеряв остатки очарования.
— Придержи язык, дерзкая девчонка, пока я не велел выпороть тебя на заднем дворе, — процедил он мне в лицо. — Если тебя подослал мой отец, то запомни, я не намерен…
— Никто меня не подсылал, — перебила я, пока на меня в довершении не вывалили кучу обвинений непонятно в чём.
— Озейн Катрино! — модистка, несмотря на некоторую полноту, давно уже не юный возраст и широкие колышущиеся юбки, добралась до нас первой. Согнулась в суетливом поклоне, выпрямилась и встревоженно пригляделась к мужчине. — Озейн Катрино, что стряслось? Отчего крики и шум?
Вышепоименованный отстранился от меня, расправил плечи, встряхнул скомканный платок и вид принял надменный, исполненный глубокого презрения ко всем, кто одевался и вполовину не так дорого, как он. Посмотрел поверх головы хозяйки на Алишан и Майю и скривил губы.
— Озелли Мелве.
— Озейн Катрино, — отозвалась Майя, но приседать в книксене не стала.
— Сколь полагаю, эта невоспитанная особа, — небрежный взмах платка в мою сторону, — ваша служанка, озелли Мелве?