— То есть, грубо говоря, она может вплести в эту сеть любого мужчину, с которым переспит?
— Только сочетаемого, так как сочетание уже привязывает его к адаре и впредь нельзя освободить его от этих уз.
— А если с любым другим тра… переспать, то ничего?
— Ничего, — взор Ворона преисполнился подозрительности. — С чего это вдруг тебя привлекли такие подробности?
— Да я просто так спросила, — ответила быстро и повернулась к сестре. — Мы возвращаемся домой или на сегодня отбой?
— Сегодня мы не вернёмся, — устало отозвалась Алишан.
— А завтра что? Будем ждать Филю? Или предъявлять доказательства свекро… его матери?
— Какие доказательства, Фео? Что ты хочешь ей показать?
Ну да, изображение кошкожаба ни один суд во внимание не примет, даже в фэнтезийном мире.
— Не думай об этом, — вздохнула сестра. — Иди к себе.
Я послушно поднялась наверх, зашла в комнату, закрыла дверь.
Ладонь перед моим лицом появилась неожиданно. Закрыла мне рот, прижала рывком к твёрдому телу позади.
— Тише, не кричи, — прошептали мне на ухо, пока я, рефлекторно вцепившись в чужую руку, пыталась отодрать её от своего лица. — Это я, Люсьен. Ты клич мне кинула, помнишь?
Я невнятно помычала, и меня отпустили.
— Ты что здесь делаешь? — развернулась я лицом к визитёру.
— Ты не звала? — нахмурился Люсьен.
— Звала! Но я думала, ты… не знаю… опять камешки в окно покидаешь или ещё как-то внимание привлечёшь, а не залезешь прямиком в комнату. Тем более на втором этаже.
— Тут не так и высоко.
— Да неужели?
— Ты кликнула — я пришёл, — развёл руками Люсьен и неспешно обошёл спальню, изучая скромную обстановку. — Я уж думал, ты вовсе не позовёшь.
— Я уже жалею.
— Не жалей, — беспечно отмахнулся он. — Слышал, ты накануне салон Майи Мелве посещала.
— Как быстро слухи разносятся.
— Ворон кое-что задерживает, вот и пригляд за ним строже обычного, — Люсьен остановился возле кровати. — Пойдём город смотреть?
— Экскурсия по городу? Сейчас? — я бросила выразительный взгляд на окно.
— Отчего нет? Риджские часы ещё не пробили.
— Я из этого окна не вылезу, не надейся.
— Зачем через окно? Мы через дверь, — и Люсьен, не теряясь, высунулся в коридор.
Убедился, что горизонт чист, и поманил меня за собой.
Алишан меня прибьёт, когда узнает. И, по-хорошему, не стоило забывать об элементарных правилах безопасности, предписывающих не сбегать без предупреждения на свидания с малознакомыми парнями, ещё и в чужом городе.
Но отсиживаться дома до следующего указа сестры не хотелось.
Я торопливо распотрошила саквояж, достала и надела поверх платья жакет и последовала за Люсьеном. Он спустился до середины лестницы, пригнулся, внимательно осматривая прихожую. Алишан и Виргил шептались в глубине гостиной — с точки обзора из-за спины Люсьена я их не видела, но слышала приглушённый шелест голосов. Люсьен обернулся, нащупал мою руку и потянул за собой. Мы закончили спуск, тихо, с оглядкой на ведущий в гостиную проём, пересекли коридор. Люсьен открыл дверь, пропустил меня и выскользнул сам. Прикрыл дверь, и мы сбежали по ступеням крыльца, направились вдоль ряда домов в противоположную от жилища Виргила сторону. Проходя мимо зафира, одиноко припаркованного у кромки тротуара, я мимолётно коснулась ребристого бока экипажа, неожиданно тёплого на ощупь.
— Интересно, я могу им управлять?
Вопрос чисто риторический, но Люсьен всё же ответил:
— Разве нет?
— Наверное, — отозвалась я.
— Ты не знаешь точно? — удивился Люсьен.
— Нет, — с лёгкостью расписалась я в своём неведении.
И вместе с парнем, которого я знала не лучше, чем традиции адар, отправилась на поиски приключений на нижние девяносто.
Уважающая себя попаданка должна на первых порах держаться тише воды, ниже травы, плыть по течению, не забывая адаптироваться со скоростью самолёта «стелс», и благоустраиваться сугубо в пределах доставшейся недвижимости. Новый мир велик, неведом и ужасен, в условном средневековье, даже приправленном щепоткой магии и иных рас, могли буйствовать войны и эпидемии и наверняка в наличии имелись полная антисанитария, болезни, бедность и бесправие. Редко какая героиня, оказавшись в теле куда моложе её собственного, пускалась во все тяжкие. Наоборот, большинство проявляли похвальную осторожность, предусмотрительность и расчётливость. Как в эти, несомненно, достойные качества вписывалась неуёмная жажда прогрессорства, для меня оставалось загадкой. И ничего ведь, успешно несли свет просвещения в тёмные несознательные массы, изобретали трусы и феминизм, раскручивали бизнес за пару недель и перестраивали мир за несколько месяцев.