Вот же капитан Очевидность!
— Допустим, — никак не соображу, к чему он клонит и какой ему профит с добровольного вступления в гарем?
— Сыновья адар не умеют перемещаться и не видят паутину мира столь чётко, как адары. И всё же нам дано видеть больше, чем другим людям, и нить мы можем протянуть не хуже ока. Только не вслепую, как зеркало, а к конкретному человеку.
— К любому человеку?
— Не к любому, но это пока неважно. Око подтвердит и твоей сестре нечего будет возразить.
— Допустим, я соглашусь, — да-да, я всерьёз обдумываю его предложение. Исключительно с гипотетической точки зрения. — Допустим, ты всё обстряпаешь в лучшем виде, и оно прокатит. Допустим, за твою гениальную идею Алишан тебя не прикопает под ближайшим кустом и меня за компанию как соучастницу. Но что мне делать с Филиппом?
— Ничего, — безмятежно пожал плечами Люсьен. — Если он действительно твой сочетаемый, то никуда от тебя не денется.
— А если нет?
— Будешь о нём сожалеть?
Было бы о ком!
— М-м, ладненько. Какая нам всем с этого выгода? — перешла я к главному вопросу.
— Ты получишь сочетаемого, понимающего, что от него требуется и как исполнять свои обязанности наилучшим образом…
— Качественно и с гарантией, — поддела я.
— Именно, — подтвердил Люсьен. — У моей матери только один сочетаемый, но я прекрасно знаю, что и как следует делать.
Эй, меня ж теперь любопытство загрызёт на тему, что конкретно должен делать сочетаемый с адарой. Потому как предположения в голову лезли сугубо пошловатого свойству.
— А у меня их целых три ожидается, — предупредила я.
— Тем лучше, — ничуть не смутился этот полиамор-любитель. — Значит, один тебе нужен обязательно. И будет он у тебя сейчас, а не спустя всё то время, что займёт разрешение затруднений с Филиппом Катрино, — Люсьен внезапно нахмурился. — Катрино… Этот твой Филипп, часом, не родственник судьи Освальда Катрино?
— Без понятия. Я только маму его видела, и то мы с ней друг другу не понравились. Но какой всё-таки тебе профит?
— Профит?
— Выгода какая тебе с этого?
— Мир посмотреть. Заняться чем-то другим, не тем, чем я занимаюсь нынче. Покинуть, наконец, Фартерский домен. И какой матери не захочется видеть своего сына устроенным наилучшим образом?
А Исабель почему-то не сочла данное благоустройство наилучшим для своего сына.
— Сказать тебе честно?
— Говори.
— Мне странно слышать, что взрослый здоровый парень мечтает попасть в… в заточение на мужской половине дома, где ему, бедолаге, придётся делить одну женщину с другими замученными матриархатом мужиками. Ты вроде на такого не похож.
— На какого — такого?
— Ну, знаешь, такой изнеженный трепетный зайчик, ухоженный, покорный и с тонкой душевной организацией, — каких иногда можно было встретить в романах, где описывался матриархальный мир.
Или таких, или суровых брутальных воинов, коим не посчастливилось стать рабами, — но героиня их, разумеется, освободит, обогреет и вернёт на полагающееся им место венца эволюции и божественного творения. И пускай описываемый матриархат подозрительно походил на патриархат, только с буквой «М», а жительницы мира в большинстве своём отличались редкостной капризностью, завидной эгоистичностью и крайней недалёкостью, главное, угнетённых мужчин спасти. А уж от чего их спасать, от нехорошего матриархата или собственной склонности к абьюзерству, дело, как говорится, десятое.
— Даже Филипп больше подходит на эту роль, чем ты, — усмехнулась я.
— Так называемая мужская половина дома распространена только в части доменов, включая Исттерский, — пояснил Люсьен. — В других адара и её сочетаемый или сочетаемые живут так же, как любая пара, связанная узами брака. Запираться на отдельной половине совсем необязательно.
— Подумать я могу? — полюбопытствовала я.
— Если хочешь.
— Тогда подумаю… до утра, идёт?
— Идёт, — согласился Люсьен.
Собиралась ли я поразмыслить над столь щедрым предложением с практической точки зрения?
Не знаю.
С одной стороны, Люсьен мне никто и звать его никак. Если кандидату Филиппа настойчиво продвигает Алишан, которая, хочется верить, не желает сестре плохого, то Люсьен сам объявился, сам вызвался, ещё и с подчёркнуто выгодными условиями. Позицию Филиппа я, как ни странно, могу хотя бы понять, в то время как мотивация Люсьена остаётся загадкой. Возможно, он темнит и неговаривает, возможно, я слишком сложно думаю и на самом деле парню и впрямь захотелось обеспеченной жизни. Кто сказал, что мечты о благоустроенности через брак прерогатива женщин?